Самая младшая. Лариса Романовская
пулять. Пусть знают, как это больно. Надо только в шприцы какого-нибудь лекарства закачать, от которого перестаешь злиться. Догхантеры от шприцов будут плавиться, как настоящие чудовища. Так им и надо! Ну не могут же люди убивать собак, просто потому, что им не нравятся бездомные.
Бабушка кивает, а сама следит, чтобы кофе с плиты не убежал. А потом говорит:
– Не выдумывай глупостей. Кто тебя туда повезет?
– Стас! – гордо говорит Полина.
Но Стаська кричит из комнаты, что ни фига не получится. Потому что он поедет на митинг от Даши. Но он обязательно запустит за Полину зеленый шарик, которые там будут раздавать.
– Я тоже хочу! Против чудовищ! Баб Тонь, ты же за собак, давай ты меня отвезешь?
Бабушка молча переливает кофе в чашку. Потом так же молча поправляет свой пучок (там заколка в виде двух сплетенных ладоней, ее маме подарили, а у мамы волосы короткие). Бабушка качает головой; ладошки на ее пучке тоже качаются, в своем умоляющем жесте.
Конечно, баба Тоня на стороне добра. И дед Толя тоже. Но на митинг Полина все равно не поедет. Потому что у бабушки в субботу мальчики и девочки. Нет, их нельзя отменить, потому что деньги у нас дома кончаются быстрее, чем туалетная бумага. А уж тем более теперь, когда…
Тут Неля на кухню пришла, попросила окно открыть, у нее от кофе голова разболелась. Бабушка замолчала. Но Полина все понимает: у них Бес болеет, на собачью поликлинику много денег уходит, поэтому бабушка Тоня должна еще больше работать. Все из-за догхантеров!
– Нель, давай поедем на митинг? Я тоже хочу фотографию Беса нести! Ну пожалуйста-пожалуйста!
Если Нелю как следует попросить, она иногда соглашается на хорошее. Например, берет с собой на запуск шариков-фонариков. Или покупает шоколадное яйцо с феечкой. (Даже два, и потом дает Полине феечку из своего яйца.)
– Ты можешь над ухом не орать? Знаешь как ты мне надоела?
У Нели голова болит. Она никуда не поедет, и оставьте ее в покое с вашими собаками.
– Ты на ребенка-то не кричи! У самой скоро… – Бабушка смотрит Неле в спину, пьет кофе.
У бабушки на губах, поверх помады, такая кофейная полоса, как усы нарисованные. Как будто бабушка – актриса и играла мужчину на сцене и прибежала на кухню, как за кулисы, кофе попить, а потом опять пойдет выступать. Полина бы обязательно придумала, в каком спектакле играет бабушка, и что это за театр, но у нее настроение испортилось.
– Мам! А повези меня собак спасать? – Полина спрашивает осторожно, шепотом.
Но мама обиженно говорит: «Чего тебе еще?» И все ясно: она тоже не поедет. Она вкалывает, как лошадь со Стаськиной конюшни. Можно хотя бы в субботу…
Полина шаркает тапками по полу, чтобы было понятно, как сильно она обиделась. За себя и за всех собак, которых никто не хочет защищать! У Полины теперь нет другого выхода, кроме как разбудить папу.
Когда папа пришел с работы, то сразу сказал: пока он всех чертей не уроет, его лучше не трогать. Ему надо стресс снять, покрошить разных чудищ. Мама сказала,