Кит на краю света. Джон Айронмонгер
на цветастом диванчике.
В «Лэйн и Кауфман» всегда был свежемолотый кофе из зерен арабики. Девушка по имени Амелия работала там бариста, она занималась только тем, что взбивала молоко для капучино и вытряхивала пустые кофейные картриджи. Вот насколько кофе был важен на пятом этаже. Сорок восемь сотрудников и собственная бариста. Амелия точно знала любимый вид кофе каждого коллеги и точное время его подачи. Для Джо любимым утренним кофе был латте в тонкостенной кружке из китайского фарфора, а для того, чтобы проснуться, вместе с латте он выпивал стаканчик двойного эспрессо. Ровно в четверть десятого с его стола исчезала пустая кружка, а на ее месте появлялся свежий американо, к которому прилагался десерт или обезжиренный маффин. Порой он даже не замечал, как бариста стоит за его спиной и ловко меняет чашки. В полдень Джо наслаждался чаем эрл грей с капелькой молока. Ранним вечером наступало время для еще одной чашечки латте. Стоило ему только оторваться от раздумий и поднять голову в поисках напитка, Амелия уже бежала к нему – с чашкой в руке, конечно же.
– Могу ли я показать вам церковь? – спросила Полли. Они вместе поднялись вверх по Клифф-стрит и там, распахнув скрипучие ворота, девушка впустила его на церковное кладбище. – Это ворота для поцелуев, – сказала она, но все его внимание было приковано к часовой башне. Он так опрометчиво отпустил створку ворот, что Полли пришлось ее придержать.
– Только посмотрите на эту красивую церковь, – прошептал Джо самому себе, эта фраза вызвала воспоминания из прошлого, и он сразу же улыбнулся. – Сколько лет этой церкви? – спросил он у Полли.
– Много, – ответила она.
Они бродили среди могильных камней.
– Тысяча восемьсот шестьдесят пятый, – читал Джо даты на камнях, в поисках самого раннего захоронения. – Тысяча восемьсот сороковой. Тысяча семьсот какой-то там.
Аналитики «Лэйн и Кауфман» писали компьютерный код со скоростью судебной стенографистки. Их мозги были заточены именно под это. Джо толстым фломастером рисовал на доске техническое задание, а его ребята писали по нему код.
Сейчас казалось, что это было очень давно. Прошло пять лет с тех пор, как они начали работу над системой, которая должна была все изменить. Но в тот раз это был не совсем обычный рабочий день. «В этом квадрате, – объяснял Джо, – у нас находятся товары потребления, любые предметы. Вот эта стрелка означает зависимость. Shell Oil зависит от логистики. Логистика зависит от безопасности. Безопасность, в свою очередь, зависит от расходов этой страны на поддержание обороноспособности, а еще…» Он рисовал новые стрелки, а ребята писали код. Родни Байетт, Джонатан Вудман, Манеш Патель и работавшая с ними небольшая группа программистов – они были волшебниками, которые превращали его линии в огоньки на компьютерных экранах. «Нам нужно смоделировать, – говорил он им, – смоделировать каждую зависимость акций друг от друга. Нам нужно знать не только то, что производители воды зависят от дождей. Представляйте каждую компанию подобно планете, которая парит в темной