Слепой. Вера Петрук
что Сейфуллах был в оружейной, Арлинг уже догадался. Именно там хранились военные барабаны, вместе с фамильными мечами и доспехами предков. Несмотря на то что душевное состояние господина его тревожило, он был несказанно рад, что Сейфуллах жив. Впрочем, поведение молодого Аджухама было объяснимо – его эмоциональная натура бурно переживала любые перемены.
Между тем, Сейфуллах и не думал останавливаться. Оглушающие удары сменялись дикими выкриками, топотом ног и звуком падающего тела. Покашляв на пороге, чтобы предупредить о своем появлении, Арлинг осторожно вошел в зал.
В оружейной по-прежнему пахло древностью. Старинное оружие, собираемое семьей Аджухамов на протяжении многих веков, внимательно наблюдало со стен за наследником рода.
Мальчишка не сошел с ума. Он сражался с невидимыми врагами, которые окружили его со всех сторон и теснили в угол. По стоявшему в помещении запаху пота Арлинг понял, что Сейфуллах гоняет себя уже давно. В очередной раз подскочив к барабанам, Аджухам ожесточенно набросился на них, словно они были воплощением мирового зла. Отстучав бешеную дробь, он кинулся к снарядам, но, пролетев мимо, с разбегу врезался в противоположную стену. Сейфуллах даже не пытался контролировать себя, выплескивая наружу злость и отчаяние. Тут же вскочив и подобрав палку, Аджухам принялся избивать пол, двигаясь навстречу Арлингу. Халруджи не знал, заметил ли он его, но предпочел не вмешиваться. Наконец, палка грохнула рядом с его сапогом и отлетела в угол.
– Господин, – Регарди коснулся левой рукой лба и поспешно опустился на колени, приветствуя мальчишку. Так и не решив, что лучше произнести первым – благодарность за спасение жизни или слова радости о том, что Сейфуллах жив и здоров, – он предпочел не говорить ничего.
Аджухам фыркнул и устало опустился рядом.
– Я убью его, – прошептал он. – Вырежу псу его жалкое сердце и сожгу перед воротами Балидета.
Арлинг молчал, чувствуя, что сейчас не лучшее время для расспросов.
– Куда ты провалился, халруджи? Всегда тебя где-то носит, когда ты нужен.
Это был заслуженный упрек. Арлинг предпочел бездействовать, выполняя отданный в спешке приказ не вмешиваться. Если Аджухам захочет, он будет вправе выставить претензию иману и школе. Или, что хуже, потребовать принести вторую клятву верности.
– Нет больше прекрасного Балидета! – неожиданно воскликнул Сейфуллах, и, захлебнувшись пафосом, перешел на хриплый шепот. – Есть лишь горстка поганых трусов. Эти предатели сдали город шайке разбойника, испугавшись баек, которыми можно только детей пугать. Если в Балидете жили бы стойкие мужи, то город выдержал бы любую осаду! Но знаешь, что хуже всего? Он заставил меня читать ультиматум о сдаче! Это я убеждал отца, что иначе всех детей и женщин каравана сожгут, а когда стены Балидета рухнут, жителей заживо закопают в песок! Это я говорил балидетцам, что войско Маргаджана подобно туче с градом, которая уничтожит