Чудесные и достопамятные события на Святой Горе Афонской. Рассказы братии Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря. Группа авторов
ее замуж, она кратко ответила, [что] скоро выйдет “за мальчишка”».
Я матери на это сказал вроде того, что она бесноватая: в молодости влюбилась в одного, а он ее и не взял замуж, она же затосковала, осталась девой и от тоски сделалась бесноватой. Это было мое тогдашнее воззрение. На самом деле я лично Музы не видал и истинную биографию жизни ее не знал.
После того вскоре, разочаровавшись во всей языческой жизни, которую я проводил в мире, по наружности считаясь христианином, по милости Божией и Царицы Небесной [я] вздумал оставить мир и служить Богу, почему поехал на родину, дабы проститься с родными. По приезде [моем] вдруг явился жених, молодой человек, и сестру отдали замуж, а я объяснил родителям, что хочу отправиться на Афон – спасаться. В это время мать моя и говорит: «А помнишь ли, я ходила к Музе-то? Ведь она верно сказала о Маше, что скоро “отдашь замуж за мальчишка”, вот и исполнилось! Да и о тебе она сказала, только я тебе тогда не открыла». – «Ну, а что сказала?» – «Она сказала, что старший сын уйдет в монахи, и вот ты и идешь». Я тогда подивился, а теперь и еще более и еще более удивляюсь и славлю Бога за все Его милости. Вот видишь, я и монах, и живу на пустыне Святого Афона. Как это она усмотрела, эта Муза, за несколько лет вперед и [через] такую даль расстояний? – Да, твой рассказ дивный и поучительный, [– отвечал отец Венедикт, – ] но, чтобы не остаться в долгу, и я, вспоминая молодые годы, нечто скажу на пользу твоей души. Молитвами вашими дай Бог памяти рассказать все толково.
Вот прошло тому лет под пятьдесят. Я, еще бывши мальчиком семи лет, жил в деревне Долматовой Новгородской губернии Валдайского уезда. Имел [я] товарища – сиротку восьми лет, имя позабыл уже. Мальчик не имел ни отца, ни матери, ни сродников, был родом не из нашей деревни, а просто поселился в нашей деревне и ходил из дома в дом: его все любили, потому что он пел стихи про Георгия и про других угодников. На память, бывало, запоет, из носу только сопли висят; ему за это давали кто пирога, кто рубашку и т. п.
Раз мы, дети, собрались на улице, а он нам говорит, что вот если нынче попостимся и всю ночь будем молиться (в это время был канун праздника Преображения), то увидим Господа, апостолов и солнце будет играть и земля трястись. Двое из товарищей, были лет по пятнадцати, высказали недоверие к его словам, но он удостоверял и высказал, что он не раз видывал. Мы поверили ему и в числе пятнадцати человек постились день. Вечером потихоньку от старших собрались в назначенное место и стали молиться кто как умел: кто клал земные поклоны, а кто поясные, а молитву выражали такими словами: «Господи, покажись нам, покажи нам видение» и т. п. Молились долго. Годами были все почти равные – от семи до восьми лет, лишь двое были по пятнадцати лет.
Молились мы лицом по направлению [к области] между востоком и югом. Вдруг образовался на небе сильный гром, земля затряслась, и мы от испуга попадали, но, ободрившись, увидели на востоке солнце играющее – двигающееся вправо и влево, а потом стало двигаться сверху вниз, а затем из солнца образовался крест – величиною громадный и светлый.
На западе слышан был шум. Обратившись взором на сей шум, [мы увидели] на небе по направлению