Собрание творений. Том I. Жизнеописание. Аскетические опыты. Книга первая. Святитель Игнатий (Брянчанинов)
и полезным вместо предполагаемого епархиальным начальством только увеличения в этой пустыни штата иеромонахов шестью человеками, возвести оную из второго в первый класс, с присвоением ей штата людей и содержания общего для монастырей первоклассных и тем доставив пустыне способ приуготовлять большее число хороших монашествующих, поддержать достоинство ее во мнении народа, для богомоления туда стекающегося». Это постановление, которым выражается признание высшим духовным правительством современного преуспеяния обители Сергиевской, было по всеподданнейшему докладу высочайше утверждено 3 июня 1836 года. Следствием этого было быстрое увеличение числа братии, дошедшего к 1837 году уже до 42 человек. Недоставало помещения для всех. Промысл Божий явил скоро помощь: около этого времени поступил в пустынь происходивший из петербургских купцов Макаров, скончавшийся в этой пустыни схимонахом. Он пожертвовал в пользу обители весь свой благоприобретенный капитал, составлявший 50000 руб. ассигнациями. Из числа этой суммы употреблено 40000 на построение в 1840 году внутри монастырской ограды большого деревянного, на каменном фундаменте, корпуса братских келий; 10000 поступили на удовлетворение существеннейших нужд обители.
Круг деятельности архимандрита Игнатия расширился еще назначением его 22 июня 1838 года благочинным всех монастырей С.-Петербургской епархии. Служение это он нес до самого выбытия его на епископскую кафедру. И на этом служении он приобрел общее доверие и уважение как настоятелей монастырей, так и монашествующей братии, соединяя для всех в лице своем и разумно-твердого представителя власти административной, и для искавших духовного совета – старца, опытного руководителя, всегда готового с любовью помочь ближнему советом духовным и словом духовного утешения.
Глава X
Любовь к служению иночеству собственным примером и писаниями не сама собою возгорелась и пламенела в архимандрите Игнатии: он веровал в призвание свое свыше к этому служению и относился к нему, как к Божественному делу, стараясь усугублять данный ему талант; а потому такая любовь в нем торжествовала над всеми превратностями жизни. В нем витал дух живой веры в Промысл Божий, что ощутительно для всех знавших его и что видно ясно из его творений. Он признавал, что жизнь человека, всецело предающего себя водительству Провидения, располагается по некоему божественному плану, первообраз которого начертан в священных событиях избранного народа Божия. Смотря на иноческую жизнь, как на странствование по земной пустыне и приготовление ко входу в обетованную землю вечности, он учил, что надо соглядать эту вечность еще при настоящем земном существовании, чтобы обеспечить себе вступление в нее за пределами гроба. Это было не простое, поверхностное уподобление, а приобретенное духовной деятельностью сознание, разительные примеры чего он видел на себе самом; часто, когда естественный источник его благих желаний иссякал от зноя страстей