Собрание творений. Том II. Аскетические опыты. Книга вторая. Святитель Игнатий (Брянчанинов)
ума, непрестанным помышлением о Боге и пребыванием в молитве, что совершается силой желания, и называется видение. Первое, то есть деяние, очищает страстную часть души силой ревности; второе же очищает мысленную часть души действием душевной любви или вожделением душевным. Каждый, прежде совершенного обучения в первой части, переходящий ко второй, увлекаясь ее сладостью, чтобы не сказать от лености, подвергается гневу за то, что, не умертвив прежде уды свои, яже не земли[88], то есть не уврачевав немощи помыслов терпеливым пребыванием в делании крестного поношения, дерзнул возмечтать в уме своем славу креста. Сие-то значит сказанное древними святыми: «Если ум захочет взойти на крест, прежде нежели исцелятся чувства от немощи, то постигает его гнев Божий. Восхождение на крест тогда навлекает гнев, когда совершается не первой частью терпения скорбей или распятием плоти, но стремлением к видению, второй частью, имеющей место по исцелении души. Такового ум осквернен постыдными страстями и устремляется к мечтам и помыслам самомнения. Ему заграждается путь запрещением, потому что он не очистил сперва скорбями ум, не покорил плотских похотений, но от слуха и буквы устремился прямо вперед, в путь, исполненный мрака, будучи сам слеп. И те, у которых зрение здраво, которые исполнены света и стяжали наставников, исполненных благодати, и те бедствуют и днем и ночью; очи их исполнены слез; в молитве и плаче они трудятся день и ночь по причине опасностей путешествия, по причине стремнин, более страшных, встречающихся им, по причине образов истины, оказывающихся перемешанными с обманчивыми призраками ее. «Божие, – говорят отцы, – приходит само собой, когда ты не ожидаешь его. Так! Но если место чисто, а не осквернено»[89].
Желающий приступить к Богу для служения Ему, должен предаться руководству страха Божия.
Чувство священного страха, чувство глубочайшего благоговения к Богу указывается нам, с одной стороны, необъятным величием существа Божия, с другой – нашею крайней ограниченностью, нашей немощью, нашим состоянием греховности, падения. Страх предписывается нам и Священным Писанием, которое начало заменять для нас голос совести и естественного закона, когда они омрачились, стали издавать неясные, по большей части лживые звуки, – которое вполне заменило их, когда явилось Евангелие. Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом[90], – научает нас Святой Дух; покорным Его велению Он говорит: Приидите, чада, послушайте Мене, страху Господню научу вас[91]; возвещает обетование даровать страх Божий тем, которые истинно вознамерятся усвоиться Богу: Страх Мой дам в сердце их, ко еже не отступити им от Мене[92]. Начало великой науки – деятельного Богопознания – страх Божий. Эта
Кол. 3, 5.
Слово 2.
Пс. 2, 11.
Пс. 33, 12.
Иер. 32, 40.