Осенняя надежда. Энрике Мор
и Ваней, пошел домой, то где-то на середине пути я вдруг понял, меня как осенило: я уронил пирожок, а ведь если что-то уронил, то это значит, что жди гостей. Жди гостей, Паша…
Время доходило к пяти часам вечера –мы договорились встретиться с мальчиками в половине шестого. У меня оставалось полчаса, а я уже собрался. Это было за гранью реальностью, ведь я привык только опаздывать, но никак не приходить раньше. Поэтому у меня было новое, необычное странное ощущение, до этого незнакомое мне –ждать. Я ждал. Впервые за семнадцать лет. Обычно ждут меня, обычно другим присуще это чувство, но никак не мне. Интересно для себя открыть нечто новое, в плане ощущений разумеется. Кто же знал, что в этот день я испытаю не только это ощущение.
Последовало два звонка: первый от Паши –от уточнял, приду ли, и второй от Леши –они подъезжали к моей остановки. Я выключил свет в квартире и направился к остановке. Через ровно четыре минуты я сидел в автобусе и угорал с нового анекдота Вани –в этом отношении он был Петросяном и умел поднять настроение, хотя оно у меня вечером находилось на высоком уровне.
Мы ехали еще минут десять, прежде чем высадились возле дачного поселка, где находился особняк Паши, но нам предстояло пройти еще минут десять и только тогда мы бы окончательно добрались до дома. Идя по главной улице, то и дело восхищались «откуда у людей столько денег, чтобы стороить себе такие жилища, да ладно это, у каждого дома стояла иномарка, миллионов за три, не меньше». Было грустновато на это смотреть. Я бы не сказал, что мои родители были бедные. Нет, мы жили стабильно, ну чуть выше среднестатистического россиянина. Нам хватало на жизнь, даже оставалось, и каждый год мы ездили за границу отдыхать. На доходы своей семьи я не жаловался. Но вдруг я посмотрел на Ваню. Мне стало его очень жаль: жил с одной матерью, родственников не было, да и получала она немного. Денег, как признавался Ваня, иногда не хватало. Но мы приходили к нему на помощь, в этом отношении и я, и Леша поддерживали, прося взамен только доброту. И вот, мой взгляд привлекла его мимика. Она выражала ненависть и одновременно бессилие человека перед сильными мира сего. Что он чувствовал в этот момент, известно одному Богу. Но мне стало страшно: а вдруг Паша стравит его с кем-нибудь, и придется выбирать, кто из друзей мне дорог больше, а это, поверьте, очень сложный выбор –и не знаешь как тебе потом это все аукнется. Поэтому, заходя в дом, у меня был легкий мантраж и волнение.
Дискотека только началась, но людей было немного –человек двадцать-двадцать пять от силы. Все танцевали, хотя танцами это было сложно назвать –все тряслись как в судорогах. Новое поколение, что сказать. Мои друзья сразу направились к месту дислокации алкоголя, а я решил найти Павлика. Конечно, мне не было труда отыскать его – в начале любой тусовки он сидел у себя в комнате и с кем-нибудь беседовал; никто не знал о чем, но все хотели попасть к нему на аудиенцию. Я поднялся на второй этаж и постучался. «Входите, –сказал твердый и решительный голос, совсем не похожий