Собрание творений. Том VI. Отечник. Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Проснувшись, я понял, что я услышан, и прославил Бога. В это время Евлогий, вышедши однажды на обычную работу, ударил по камню и услышал, что в камне была пустота; он повторил удар, от которого образовалось небольшое отверстие; он ударил в третий раз, и открылась значительная пустота, наполненная золотом. Объятый ужасом, он сказал сам себе: что мне делать? Не знаю. Если возьму золото в дом мой, услышит правитель, похитит клад себе, а меня подвергнет напасти. Однако возьму золото и сложу в таком месте, в котором никто не узнает о нем. Он купил волов будто бы для перевозки камней и ночью, с великой осторожностью, перевез золото к себе в дом. Доброе дело странноприимства, которое он доселе исполнял ежедневно, было оставлено им. Он нанял корабль и прибыл в Константинополь. Там царствовал тогда Иустин, дядя Иустинианов. Евлогий дал много золота царю и вельможам его, получил сан епарха и купил себе великолепные палаты, которые и доселе называются египетскими. По прошествии двух лет опять вижу во сне священнолепного Отрока, виденного мной прежде, во святом храме воскресения, и сказал я сам в себе: где Евлогий? По прошествии краткого времени вижу, что Евлогия изгоняют от лица Отрока и некоторый эфиоп увлекает его. Проснувшись, я сказал сам себе: увы мне грешному! Что сделал я? Погубил душу мою! Пошел я в то селение, где прежде жил Евлогий, как бы для продажи моего рукоделия. Пришедши в селение, я ожидал, что придет Евлогий и по обычаю введет меня в дом свой, но никто не пришел и не пригласил меня. Я встал и, увидев некоторую старицу, просил ее принести мне немного хлеба, потому что в тот день я еще не ел. Она поспешно пошла и принесла мне хлеба и вареной пищи, и, севши возле меня, начала говорить мне духовные назидательные слова. Не полезно тебе, говорила она, выходить в мирские селения. Разве ты не знаешь, что монашеская жизнь нуждается в удалении от молвы? И много другого полезного она сказала мне. Я возразил ей: ведь я пришел продать рукоделие мое. Она сказала на это: хотя ты и пришел для продажи рукоделия, но не должен был оставаться в селении до такой глубокой ночи. Я отвечал: да, да! Потом спросил я ее: скажи мне, мать, нет ли в этом селении кого-либо, боящегося Бога и принимающего странных? Она, вздохнув, сказала мне: о, отец и владыка! Имели мы здесь каменосечца, очень милостивого к странным. Но Бог, видя добродетель его, излил на него щедроты Свои: слышим о нем, что он теперь в Константинополе и сделался знатным человеком. Услышав это, я сказал сам себе: я сделал это убийство. Немедленно пошел я в Александрию, сел на корабль и прибыл в Константинополь. Там я стал расспрашивать, где египетские палаты, и как мне найти их. Рассказали мне это, я пошел и сел у ворот дома Евлогиева, ожидая выхода вельможи. Вижу: вышел он с великой гордостию; я воззвал к нему: помилуй меня, имею нечто сказать тебе! Он не только не захотел взглянуть на меня, но и приказал рабам своим бить меня. Я поспешно перешел на другое место, мимо которого должно было идти ему, и опять воззвал к нему. Он опять приказал бить