Цитадель. Гай Юлий Орловский
если и был против – сил на недовольство не осталось. Щеки белые, под глазами круги. Терпение боли и невозмутимый вид отнимают много энергии, но опозориться еще и в присутствии ворга и чародея куда хуже.
Ворг возле дерева стоит смирно, словно выжидает чего-то. К старику настроен дружелюбней, чем к эльфам, особенно после того, как тот его похвалил. Ладонь спрятана во внутреннем крае лацерны и что-то перебирает пальцами. Периодически высовывает слишком сильно и в темноте мелькает блестящая грань осколка.
Несколько минут чародей наблюдал, как эльфийка отрывает куски от плаща и накладывает новые повязки. Затем бросил короткий взгляд на Лотера и повернул голову к стене деревьев, за которыми тянется неизвестный лес.
– С человеческими тебе придется смириться, – сказал он.
Она развернулась, готовая бросить что-нибудь резкое и не достойное эльфийки, но там, куда смотрел чародей, захрустело. Густая листва разошлась, будто занавес, и на поляну медленно выехал всадник на лохматой северной лошадке.
Все схватились за оружие.
– Прибыл когда я и рассчитывал, – с удовольствием сказал старик.
Человек лежит на конской шее, руки свесились по обе стороны, покачиваются в такт лошадиным шагам. Серые волосы закрывают лицо. Из спины торчит древко стрелы, оперенное по-эльфийски.
– Убит, – сказала эльфийка. Голос ее быстро налился радостью. – И убит адамантиновой стрелой. Значит, поблизости эльфы! С этим я готова смириться, чародей!
Тот усмехнулся.
Следом за первой, на поляну ступила вторая лошадь, навьюченная клетками с голубями. Птицы топорщат перья и вздрагивают при каждом толчке.
– Теонард! Не стреляй, – сказал чародей. – Здесь тебя не обидят.
Все посмотрели на него.
– Это он так спит, – пояснил старик. – А стрелу подмышкой держит. Чтобы не будили. Или чтобы не убили по-настоящему, пока спит. Хитрый стал!
– Раньше я верил тебе больше, – сказал убитый поднимаясь. В одной руке он держал арбалет, второй накладывал ту самую эльфийскую стрелу.
– Засада! – закричала эльфийка, – нас провели!
Через миг все, кто был на поляне, изготовились к бою. Кроме чародея.
– Никто здесь не сможет убить другого, пока я против, – сказал он.
– Слишком много пустых обещаний, старик, – ответила сквозь зубки эльфийка.
– Не получится, – покачал головой чародей. – Придется договариваться.
– Тогда ладно, – сказал человек, первым убирая арбалет.
– Он всегда быстро соображал, – сообщил чародей.
Эльфийка бешенными глазами уставилась на чужака. За пределами таверны запретов на убийства нет, а от людей хорошего ждать не стоит. Дело не в обещаниях старика, просто человек понял, что со всеми не справится, вот и делает вид, что первый готов к миру! Насквозь лживый, как и все люди, везде пытается ухватить какую-то выгоду. Пальцы Варды играют на рукояти меча, но серая остановила, сказав взглядом, что лучше поберечь силы.
Ворг