Последняя из Лунных Дев. Барбара Дэвис
дома – ощущение, будто с уходом Альтеи время непостижимым образом остановило ход.
Небольшая гостиная осталась в точности такой, как ее запомнила Лиззи: диванчик в твидовой обивке между окнами, пара потертых кресел с «ушками» перед кирпичным камином, разномастная коллекция оловянной посуды на каминной полке. И портреты, ровными рядками висящие на противоположной стене. По большей части это были далекие от совершенства поделки художников-любителей разных лет – и все-таки каждое заключенное в рамку лицо имело поразительное сходство с соседним. Темные, гладко зачесанные волосы, очень бледная кожа, так что ее можно было назвать полупрозрачной, и характерные серебристо-серые глаза, присущие всем женщинам из рода Лун.
Она выросла под этими внимательными, цепкими глазами, коллективный взор которых был настолько пристальным и напряженным, что ребенком Лиззи частенько старалась вообще избегать этой комнаты. «В каждом этом лике – своя история», – говаривала Альтея, после чего проверяла, помнит ли Лиззи их имена. Сабина. Патрис. Рене. Доротея. Сильвия. Оноре…
Неожиданное шарканье чьих-то шагов позади застало ее врасплох. Резко обернувшись, Лиззи увидела стоящую у основания лестницы незнакомую пожилую женщину с махагоновым цветом кожи. Она была высокой и по-своему красивой – с высоким лбом, широкими скулами и очень коротко, чуть не до «ежика», постриженными волосами с сильной проседью.
– Она говорила, что вы приедете, – произнесла женщина, нарушив неловкое молчание.
– Кто вы?
– Я Эвангелина Бруссар. Можно Эвви.
– Это вы мне послали письмо.
– Я. Дважды, если говорить точнее.
Лиззи вскинула подбородок, раздраженная ее невысказанным укором.
– Я переехала.
Эвви не торопилась с ответом. Прищуренными глазами она оценивающе разглядывала Лиззи с головы до пят.
– Вы забыли сообщить об этом своей бабушке, – молвила она наконец.
Лиззи на миг закрыла глаза, неприятно удивленная исходившим от этой женщины запахом уксуса и гнилых персиков.
Духом неодобрения.
В этом как раз и состоял ее дар. В способности судить о человеке, о его чувствах и настроении, исходя из его запаха. В точности как распознавать чью-то ауру – только не глазами, а носом. Проявилось у Лиззи это в ту пору, когда она достигла половой зрелости. Как объяснила ей Альтея, именно в это время и «дозревают» обретенные при рождении дары.
Сначала находившие на нее вдруг озарения шокировали Лиззи: она ощущала некое беспорядочное нагромождение запахов, редко когда содержащих какой-то смысл. Но постепенно Лиззи научилась расшифровывать то, что улавливало обоняние, и даже использовать это в своих интересах – точно сигнал радара, предупреждающий о возможных угрозах. Однако с тех пор, как она покинула Сейлем-Крик, ее навыки стали проявляться лишь изредка – словно отъезд с родовой фермы каким-то образом понизил ее восприятие. И вот теперь она внезапно