Душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. Авва Дорофей
преклоняя главу свою пред братом своим, как мы сказали. Каждый смиряйся перед Богом и перед братом своим и отсекай свою волю. Поистине хорошо, если кто, делая какое-либо и доброе дело, предпочтет [в нем] брата своего и уступит ему: таковой получит большую пользу перед тем, кому он уступит. Не знаю, сделал ли я когда что-либо доброе, но если Бог покрыл меня, то знаю, что покрывал потому, что я никогда не считал себя лучшим брата своего, но всегда ставил брата своего выше себя.
Когда я еще был в монастыре аввы Серида, случилось, что служитель старца аввы Иоанна, ученика аввы Варсануфия, впал в болезнь, и авва повелел мне служить старцу. А я и двери келии его лобызал извне [с таким же чувством], с каким иной поклоняется честному кресту, тем более [был я рад] служить ему. Да и кто не пожелал бы сподобиться послужить такому святому? Самое слово его было достойно удивления. Каждый день, когда я, окончив мое служение, делал перед ним поклон, чтобы получить от него прощение и уйти, он всегда говорил мне что-нибудь. Старец имел обыкновение повторять четыре изречения, и, как я сказал, всякий вечер, когда мне надлежало уходить, он всегда говорил мне, сверх всего иного, одно из сих четырех изречений и начинал так: «Сказал я однажды». Ибо у старца было обыкновение ко всякой речи прибавлять: «Сказал я однажды, брат… Бог да сохранит любовь… Отцы сказали: чрез сохранение совести в отношении к ближнему[21] рождается смиренномудрие».
Опять в другой вечер он говорил мне: «Сказал я однажды, брат… Бог да сохранит любовь… Отцы сказали: никогда не должно предпочитать свою волю воле брата своего». Иной раз он опять говорил: «Сказал я однажды, брат, – Бог да сохранит любовь, – отцы сказали: бегай от всего человеческого, и спасешься». И опять говорил он: «Сказал я однажды, брат… Бог да сохранит любовь… Отцы сказали: друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6: 2). Каждый вечер, когда я уходил, старец всегда давал мне одно из этих четырех наставлений, подобно тому как кто-либо дает наставление отправляющемуся в путь; и так они служили охранением всей моей жизни. Однако, несмотря на то что я имел такую любовь к святому и столько заботился о служении ему, лишь только я узнал, что один из братии скорбит, желая служить ему, пошел я к авве и просил его, говоря: «Этому брату приличнее меня послужить святому, если сие угодно тебе, господине [авва]». Но ни авва, ни сам старец не дозволили мне сего, однако я сделал прежде по силе своей [все], что мог, дабы предпочесть брата. И, проведя там девять лет, не знаю, сказал ли я кому-нибудь худое слово, хотя я имел послушание, – чтобы не сказал кто-нибудь, что я не имел его. И, поверьте, я очень помню, как один брат, идя вслед за мною от больницы до самой церкви, поносил меня, а я [шел] впереди его, не говоря ни слова. Когда же авва узнал это, не знаю, кто сказал ему о сем, и хотел наказать брата, я пошел и пал ему в ноги, говоря: «Ради Господа, не наказывай его, я согрешил, брат нисколько не виноват».
И другой также (по искушению ли, или от простоты – Бог знает почему)
В греческой книге: «Хранить себя, чтобы ни в чем не соблазнить брата – рождает смиренномудрие».