Красная башня. Сергей Че

      На столе – бутылка дешевой водки.

      Иван смотрел на нее и не видел. Просто знал, что она есть, и что там еще половина.

      Он всегда пил не пьянея. Триста грамм, четыреста. Голова оставалась ясной. Ему даже казалось, что мозги работали лучше. Но это было ненадолго. Его отрубало внезапно, напрочь, и он падал тут же, где и сидел. За весь свой алкогольный стаж Иван так и не смог понять, где находится та грань, за которой его утягивало в черную пустоту. Иногда это было после целой бутылки. Иногда раньше. В молодости он мог упиться парой бутылок сивухи, заполировать литром пива и фляжкой самогона и после этого даже не заснуть. Но это было давно.

      Знакомый шашлычник принес блюдо с мясом и ушел, бормоча что-то под нос.

      Иван плеснул еще полста грамм.

      Тряхнул головой, чтобы исчез стоящий перед глазами желтый рюкзак с картинками из «Гравити Фолз».

      По висящему на стене телевизору беззвучно брели унылые новости. Штаты опять кого-то бомбили, негры бунтовали, врачи спасали, правительство обещало.

      Нет там больше ничего, сказал он про себя. Только рюкзак. Больше ничего.

      Он залпом выпил.

      – Э, брат, – послышалось рядом. – Водка не выход.

      Шашлычник не уходил. Он стоял рядом и смотрел на Ивана грустными глазами. Потом отодвинул деревянный стул и присел.

      – Расскажу тебе историю. Мне ее всегда отец рассказывал, когда я пьяным домой приходил.

      Иван коротко кивнул, глядя на куски мяса.

      – Жил у нас в горах один отшельник, – сказал шашлычник. – И повадился к нему бес приходить. Козни строить. То одно придумает, то другое. Целых десять лет приходил, мучал. А потом и говорит: «Я оставлю тебя в покое, если ты совершишь один грех из трех. Убей, соблуди или напейся. И больше ты меня никогда не увидишь.» Отшельник подумал-подумал, да и решил напиться. Мол, убийство грех слишком большой, прелюбодеяние грех слишком гнусный. Для отшельника. А в пьянстве греха мало. Вот он и…

      – Спустился с гор в деревню, зашел в корчму, да и напился, – перебил его Иван. – После чего трахнул чью-то жену и убил ее мужа. Знаю я эту историю.

      Он налил еще полста. Затем налил во второй стакан и придвинул его шашлычнику.

      Тот повертел его в руках и задумчиво сказал:

      – Зато моя дядя говорил: если не знаешь, что делать – выпей и сделай хоть что-нибудь.

      – Вот это по-нашему. Наверняка веселая жизнь была у твоего дяди.

      Они выпили.

      – Балагур, – сказал шашлычник. – В тюрьме умер.

      Иван крякнул и запихнул в рот кусок мяса.

      – Кажется, теперь я знаю, что делать, – сказал он, едва прожевав.