Гроб из Гонконга. Джеймс Хедли Чейз
впечатление отличного парня и, так же, как и Сперроу, интересовался моей жизнью. Он часто расспрашивал меня о моих делах, и за то короткое время, что мы поднимались в лифте, я пичкал его теми же рассказами, что и Сперроу.
– Что случилось? – спросил он, когда мы вошли в лифт.
– Сегодня утром я нашел у себя в конторе мертвую китаянку, – ответил я. – Отсюда и суматоха.
Он ошарашенно уставился на меня.
– Мертвую?!
– Кто-то застрелил ее.
Он был потрясен.
– Вы хотите сказать, ее убили?!
– Да, можно сказать и так.
– Великий Боже! Ну и ну!
– То же самое сказал и я, увидев ее.
– Кто же убил ее?
– В том-то и дело, что это неизвестно. Когда вы ушли вчера из конторы?
– Около девяти, когда швейцар запирал дверь.
– Вы не слышали выстрела?
– Господи… Нет.
– Уходя, вы не обратили внимания, горел ли свет в моей конторе?
– Не знаю. Я слышал, вы ушли после шести.
– Совершенно верно. – Я почему-то успокоился. Значит, китаянку убили после девяти. Мое алиби имело бледный вид.
Лифт остановился на четвертом этаже, и мы вышли. В этот момент в дверях моей конторы показались сержант Палски со швейцаром. Швейцар посмотрел на меня так, словно я по крайней мере был двуглавым чудовищем. Ни слова не говоря, они вошли в лифт.
– Ну, я полагаю, что теперь вы долго будете заняты, – сказал Уэйд, глядя на копа, стоящего возле моей двери. – Могу ли я чем-нибудь вам помочь?
– Спасибо, – сказал я. – Если понадобится – я дам вам знать.
Я прошел мимо копа в приемную. Комната была совершенно пуста, если не считать обгорелых спичек, валявшихся где угодно, но только не в пепельнице. В моем кабинете лейтенант Ретник сидел развалясь в кресле. Когда я вошел, он уставился на меня особым «полицейским» взглядом и молча указал на кресло для посетителей, на спинке которого осталось пятно крови. Мне не хотелось касаться его, и я сел на подлокотник.
– У тебя есть разрешение на ношение оружия? – спросил он.
– Да.
– Какой марки револьвер?
– Специальный полицейский, тридцать восьмого калибра.
Он протянул руку ладонью вверх.
– Давай.
– Он в правом верхнем ящике.
Ретник долго молча смотрел на меня, потом убрал руку.
– Его там нет.
Я вздрогнул от неожиданности.
– Он должен лежать там.
Ретник достал сигару и закурил, не спуская с меня взгляда.
– Ее застрелили из револьвера тридцать восьмого калибра. Врач установил, что смерть наступила в районе трех часов ночи. Слушай, Райан, почему бы тебе не рассказать откровенно, что было в сумочке этой желтокожей?
Стараясь держать себя в руках, я сказал:
– Может быть, я кажусь вам всего лишь глупым сыщиком, но ведь я не настолько глуп, чтобы застрелить клиентку в своей конторе, к тому же из собственного револьвера, даже если в этой проклятой сумочке