День козла. Александр Филиппов
доступа к «телу», однако такие, и даже еще более жесткие меры безопасности предписывались только в отношении действующих высших должностных лиц государства, а президент, хоть и носивший гордый титул Первый, был все-таки бывшим, и на разведывательные вояжи его малочисленной охраны уже не хватало.
Тем не менее, по согласованию с ФСО сотрудники областного УФСБ побывали здесь за день до визита, прочесали дачку с окрестностями и гарантировали отсутствие взрывных устройств, прослушивающих закладок, а заодно наличие в городке террористических групп и маньяков, одержимых идеей убийства Первого Президента.
Водитель губернаторского джипа, прикомандированный в распоряжение Коновалова вместе с автомобилем, хорошо знал дорогу, и решительно свернул с городской улочки на грунтовое полотно, углубился по нему в чащу вековых дубов, и через минуту мягко затормозил возле длинного забора, выкрашенного в умиротворяюще-зеленый цвет, у подножия которого вольготно разрослись огромные, как слоновьи уши, лопухи.
Президент опять проснулся, заворочался на заднем сиденье. Супруга, прижимая к груди дамскую сумочку, вздохнула: «Ну наконец-то! Приехали…», и зашарила по дверце машины в поисках ручки – выходить.
Полковник, буркнув шоферу: «Не глуши!», и в сторону президентской четы: «Не торопитесь, минуточку!», первым спрыгнул с высокой подножки джипа. Огляделся, мгновенно оценивая обстановку – больше по многолетней привычке, чем из предосторожности.
Подкатила «Волга», из нее высыпали четверо охранников, закрутили головами, как учили – по секторам.
Осмотревшись, Коновалов увидел торчащий из-за плотного, доска к доске, забора, бревенчатый дом, сияющий жестянно двускатной крышей, распахнутые настежь ворота, у которых кучковалась, растянув в улыбке одинаково толстые, словно у клонированных близнецов физиономии, районное начальство, смазливеньких девчушек в длинных платьях и сверкающих разноцветными стекляшками кокошниках – не иначе как из местного ансамбля русской песни и пляски реквизированных, с пышным караваем в руках, который венчала фаянсовая общепитовская солонка. Полковник, скользнув по ним взглядом, перенацелил взор на окрестности. Со всех сторон дачу окружали высоченные дубы, ярусом ниже росли березки и клены, и только со стороны дороги пространство оставалось открытым. Там просматривались окраинные городские хибарки с зеленеющими огородами, и дальше, в километре примерно, высились здания двух крупнопанельных пятиэтажек.
И в миг, когда президент, поворочавшись внутри джипа, в стариковском нетерпении сам открыл дверцу, полез, как раздраженный медведь из берлоги, наружу, опустив на землю сразу обе ноги, благо гренадерский рост это ему позволял, в то же мгновение по глазам полковника резанул солнечный зайчик. Еще не сообразив, что к чему, определив лишь, что бликует где-то в окне одной из отдаленных пятиэтажек, Коновалов изо всех сил толкнул, вернее швырнул