Детокс. Катерина Яксон
учила почти целый год. Абсолютно ничего!
И заниматься я уже больше не могу – не осталось ни сил, ни нервов. Целый день я мрачно шатаюсь по дому, то хватаясь за учебники, то отбрасывая их прочь. Верно ли, что перед смертью не надышишься? В любом случае, совесть и страх не позволяют мне окончательно наплевать на подготовку накануне экзамена, так что я из последних сил пытаюсь «надышаться».
В шесть часов мама возвращается с работы, бросает на меня озабоченный взгляд и заставляет выпить валерьянки. А в полседьмого звонит Рома.
– Я знаю, что завтра у вас экзамен, – говорит он вместо приветствия. – Поэтому и звоню. Выходите на улицу, вам нужно проветриться.
– Ты рехнулся, что ли? – от нервов я всегда бываю ужасно груба. – Мне надо заниматься! Я не помню ничего, абсолютно ничего!
– У вас истерика, – спокойно отвечает Рома. – Так и заболеть можно. Поэтому я и говорю – вам необходимо прогуляться.
Я продолжаю отказываться, но он непреклонен. Говорит, что я всё знаю, но забываю от нервов, поэтому мне нужно успокоиться. Говорит, что моим мозгам необходим свежий воздух. На все лады повторяет поговорку про смерть и дыхание. Я спорю с ним почти полчаса, и, в конце концов, в комнату заходит мама и спрашивает, что это я так долго болтаю по телефону вместо того, чтобы заниматься. Только тогда я понимаю: проще согласиться погулять с Ромой, чем втолковать ему, почему я не могу.
Я сообщаю маме, что намерена выйти прогуляться на полчасика. Должно быть, вид у меня совсем безумный, потому что мама ничего не говорит, но смотрит на меня как на чокнутую. Я и сама себя ощущаю именно такой. Стягиваю волосы в пучок, надеваю первую попавшуюся футболку и даже не думаю краситься. В голове мелькает мысль о том, что Рома никогда не видел меня в таком затрапезном виде, но я отбрасываю её прочь. Сейчас это неважно, всё это неважно.
Я выбегаю из дома и торопливо иду к метро, по пути прикидывая, сколько времени мне нужно на сон, и стоит ли вообще спать, или лучше заниматься до утра. На подходе к Демонстрационному проезду сворачиваю налево, на площадь – и замираю.
Рома уже там. Он идёт мне на встречу, солнце светит ему в спину и от этого кажется, что у него нимб над головой. Я впервые с удивлением думаю, что он красив, по-настоящему, по-мужски красив. Он подходит, смотрит на меня и улыбается.
– Вы сегодня выглядите по-другому.
Я мгновенно смущаюсь.
– Ты выдернул меня из учебного процесса. Прости, не было времени наряжаться и краситься.
Он качает головой.
– Нет, так очень хорошо. Вы выглядите ещё моложе. Такая милая.
И целует меня в губы. Просто чмокает. Одно лёгкое, невинное прикосновение – и меня уже бросает в дрожь, и я чувствую, как моя тревога становится меньше и легче.
– Я планировал угостить вас шампанским, – говорит он и берёт меня за руку.
Я моментально начинаю протестовать.
– Какое шампанское? Я не могу, Ром! Ты вообще слышал, что я говорила про экзамен?
– Вроде