Любовь и магия-2 (сборник). Елена Малиновская
В руке она крепко, до белых от напряжения костяшек, сжимала свою плату за танец – подарок молодого графа.
Ни мгновения не сомневалась Лотта перед тем, как взойти на кострище, хотя понимала, что вряд ли ей суждено сойти с него. Улыбнулась – и словно помолодела сразу на пару десятков лет. Встряхнула победно распущенными седыми волосами – и пошла плясать босиком по раскаленным углям.
Кружится, кружится старуха в танце. Звенят монетки, собранные ею за долгую жизнь. И не замечают собравшиеся ашары, завороженные ее движениями, как разгорается пламя. И вдруг – полыхнуло, да так яростно, что стоящие первыми отпрянули, закрывая лица от жара. А из самой сердцевины огня мелодичным колокольчиком прозвучал смех сгорающей заживо Лотты. Потому как приняла Астера ее дар.
Никто не видел, что именно в этот момент разгладилось лицо Триши. Разжала она кулаки и спокойно, мерно задышала, одержав наконец-таки победу над самым главным своим чудовищем. А одна ладонь ласково легла на живот, оберегая растущую там искорку новой жизни.
Прошел месяц и второй. Да что там – целый год миновал. В положенный срок Триша родила сына. Похожего на нее как две капли воды. Такого же золотоволосого и голубоглазого. Но нет-нет да и вглядывались в него люди, силясь отыскать черты того, другого. Только сама Триша так никогда не делала. Потому как знала, о чем просила перед богами старая Лотта. И ведала, что придет день, когда ее сын убьет… нет, не отца, а чудовище из графского замка.
Быстро время течет. Глянь – мальчонке, нареченному Илариком, уже пять лет миновало. И четыре из них Триша провела на одном месте. Оставила табор, осела у доброй вдовы в далеком горном поселке, куда не добраться без провожатого из местных. О своем даре плясуньи она не вспоминала. Ни разу за это время не всходила она на остывающее кострище. Но свой наряд не выбрасывала, похоронив его под грудой старых вещей.
Вдова никогда не спрашивала, откуда и почему пришла к ее дому молодая красавица с годовалым ребенком на руках. Ждала, что та сама ей расскажет, когда окончательно исцелит свои душевные раны. Но Трише было нечего ей поведать. Она словно забыла тот город, на главную площадь которого выходили высокие башни графского замка. Забыла она и о кочевой жизни. Научилась пасти скот на крохотных высокогорных лужайках, доить коз, делать терпкий ноздреватый домашний сыр. Нежные пальцы огрубели, долгими вечерами беспрестанно прядя тончайшую пряжу.
А по стране между тем катилась новая война. Однако отголоски ее почти не доходили до этих мест. Здешняя земля была добра к своим детям, давая вдосталь пропитания, а горы служили надежной преградой для любых захватчиков.
Но однажды ранним весенним деньком Триша вдруг воочию лицезрела перед собой свидетельство этой войны. Она как раз направлялась на дальнее пастбище, захватив с собой сына, как вдруг увидела чуть поодаль от тропинки взнузданную лошадь. Она устало щипала травку, и чуть слышно позвякивала ее сбруя.
Триша остановилась. Сердце кольнуло внезапной тревогой. Лошадь здесь, а где же всадник?