«Футляр времени», или Хроники одной хрени. Игорь Александрович Веселов
блеклой мишурой,
Животный страх как пряно-горькое отчаянье.
________________________//______________________________
Жизнь на городской свалке суетлива – огромными «утюгами» движется пара рычащих грейдеров, снуют мусоровозы, над гигантских размеров скошенной пирамиды утиля, парят крикливые армады ворон и чаек. Редкими вкраплениями костры бомжей. Небо серым.
К одной такой компании подходят Евгений и Светлана. Сидя на ящиках греются четверо: баба и трое мужиков. Живут своей коммуной. У всех лица цвета асфальта – люди без возраста.
Здороваются без рукопожатий, присаживаются рядом. Жарко горит плотный картон, кружат черные хлопья.
– Как жизнь блядская? – подмигнув Никоновой, спрашивает один из них – пузатый бородач Сашка (он здесь старший, в прошлом – юрист, но до сих пор, любитель изящной словесности и меломан). Его любимая поговорка: «Когда родители решили зачать меня – с этого момента они сделали, уже, меня несчастным».
Женщина Борисова, не без ехидства:
– У кого-то может и такая, а у нас лучше не бывает,– намекает на мужланистую Ираиду, что спит со всеми тремя, при этом являясь официальной женой Федюни одноглазого, который, сейчас, сосредоточено, палкой ковыряется в огне.
Оба из одной деревни, приехали, когда-то, сюда работать на стройках. Из своих, почти сорока пяти, семь лет как бомжуют. А таковыми стали, когда случился пожар в их частном доме и бездетные любители выпить оказались на улице без документов. Бумаги погорельцы выправили, но, поскитавшись по чужим углам, выбрали, для себя, быстро и незаметно путь бездомных. Оправдывая свою любовь к стакану Ираида, однажды, с глубокомысленным видом, заметила:
– Выпивая водку, помни – похмелье, на 60%, дает, не что иное, как вода.
Третий – самый молодой. Зовут Иннокентий Туголуков. Хохмач, незнакомым любит представляться Кешей Лукоморовым, придавая фамилии сказочный окрас. Ему еще нет и сорока, из них маргиналит половину.
По малолетке отсидел три года за квартирную кражу. Когда же вышел, не вернулся в криминал, а без желания работать дорога одна – в бродяги.
Этот квартет обитает в одном из восьмиквартирных, недалеко от Жекиного подвала, отведенных под снос деревянных домов, довоенной постройки. Без малого три года это строение, отключенное от коммуникаций, является крышей этих горемык.
Погревшись, все разбредаются. Самым ценным считается цветмет, но в серьезных количествах подобная добыча не каждого дня. Вот и сегодня, всего лишь мелочь – баночный алюминий, а меди, в проволоке, чуть. Сталь и чугун – громоздок или тяжел, в итоге, не рентабелен точно.
Время обедать – хочется есть, а больше – выпить. Облаками продолжает быть затянуто, разыгрывается метель. Собравшиеся, было, у потухшего костра решают поскорее сдать собранное, а на вырученные деньги корпоративно откушать.
Шестерка потянулась в город. Присутствие таких же, на свалке, тоже, заметно, уменьшилось.
Дневной Чебану много демократичней утреннего – не так жаден и беспардонен. Этому есть объяснение – на его столе наполовину пустая бутылка «Белого аиста» (видимо, проявление махрового патриотизма)