Наши за границей. Михаил Пеккер
ограничил количество денег на моей кредитной карточке и я впервые не смогла купить достаточное количество продуктов для своих родителей, я поняла, что все – моя воздухоплавательная жизнь закончилась. Все мои попытки объясниться с мужем ни к чему не привели, он сказал как отрезал. Я уже знала своего Летучего Голландца, он абсолютно не злой человек, не жадный, но если что-то решил, то это навеки. Наверное, в то утро он окончательно решил, что мне пора деньги зарабатывать, а не витать в заоблачных высотах, и сразу стал свое решение претворять в жизнь самым жестким образом.
Ну что делать? Натянула я на себя самые что ни есть модные тряпки и пошла в молл устраиваться продавщицей. Заполнила кучу анкет, жду – ответа нет. Пошла по второму кругу, все говорят: «Ваши бумаги рассматриваются, мы вам сообщим». А время идет, две недели промелькнули только так, и вдруг в отделе нижнего белья, куда я зашла напомнить о своих бумагах, ко мне вышел мужчина – завотделом, весь такой благоухающий, в розовом пиджаке – мечта недалекой незамужней женщины, и говорит: «Заходите, мы как раз хотели вас на интервью вызвать». Но я хоть и в штанах немыслимых и в блузке необыкновенной, голова-то у меня работает, сразу поняла, что роза эта благоухающая моих бумаг в глаза не видела. Но мне-то что, мне на работу надо. Поболтали с ним о том о сем, вдруг говорит: «Извините, мне выйти нужно, поговорить о вас со своим супервайзером». Зашел он в соседнюю комнату, слух у меня острый, слышу, как он меня своему другу нахваливает, какая я бабец и что во мне хорошего, в конце слышу: «Хорошо, бери, там видно будет», – и оба засмеялись. Вошел в комнату весь улыбающийся и говорит: «Мы вас берем на работу. Выходите через неделю в понедельник». И называет, сколько они мне в час дают. Я быстренько все перемножила, и цифра мне показалась очень даже неплохой. Попрощались, поулыбались – и я ушла. Еду в машине счастливая-пресчастливая: работу нашла, работу нашла! Голубоглазый Швед, как узнал, сколько мне дали, сразу мой восторг притушил, но я все равно была счастлива. А в четверг, за четыре дня до начала работы, встретилась мне одна моя знакомая и предложила пойти с ней на курсы риелторов, учиться дома продавать. Я поговорила с Летучим Голландцем, он сказал, что это гораздо лучше, чем в отделе нижнего белья за прилавком стоять. Так я стала риелтором, потом организовала свою строительную компанию, которая меня в могилу скоро и загонит. Потому что не женское это дело – за строителями следить, подрядчиков проверять: каждый считает своим долгом надуть тебя, это же спорт такой в Америке. Кто кого надует.
Почему мы развелись с Летучим Голландцем? Не знаю, поначалу я думала, что он завидует моим успехам в строительном деле, но потом поняла, что ерунда это. Год мы мучились, я беспрерывно плакала и ничего не понимала. Все нормально, вдруг начинает: «У тебя есть четыре выбора, если ты сделаешь так и так, я тебя из дома выгоню, если так, я твоих родителей отправлю в Харьков, а если, не дай бог, так поступишь, то вообще тебе лучше не жить». Я, естественно, плачу, ничего понять не могу, какой выбор, о чем речь идет, а он смотрит, как я реву, и