Святитель Игнатий (Брянчанинов). Отсутствует
время друзья жили вполне подвижнической жизнью: они держались уединения, избегали многолюдства, хранили себя всячески от вредных для безмолвия впечатлений окружающей среды, избегали ненужных встреч и лишних знакомств, чтобы держать себя в строгом молчании и хранении ума. Отдельное помещение в монастырском саду, вне всяких сообщений, доставляло им желанный покой: молодые подвижники радовались своему отшельничеству. Так провели они зиму 1829 года.
Но неожиданно их спокойная жизнь закончилась. В Площанскую пустынь был назначен новый настоятель – иеромонах Маркелл. Он не одобрял деятельности о. Леонида и сразу же потребовал, чтобы старец с учениками покинул обитель. О. Леонид переехал в Оптину пустынь. Брянчанинов и Чихачев хотели остаться в обители, так как они вышли из-под руководства о. Леонида. Однако новый настоятель не захотел ничего слушать, он потребовал, чтобы и они покинули Площанскую пустынь. Волей-неволей вынуждены были они искать себе новое пристанище.
Первоначально они направились в Белобережскую Иоанно-Предтеченскую пустынь, но там их не приняли. Были они и в Свенском монастыре, где в то время подвизался в затворе иеромонах Афанасий, один из учеников старца Паисия Величковского. Дмитрий Брянчанинов посетил затворника и беседовал с ним о благотворности плача, о чем вспоминает в своих «Аскетических опытах», приводя слова затворника, глубоко запавшие в его душу: «В тот день, в который я не плачу о себе как о погибшем, считаю себя в самообольщении».
Скитания привели их в Оптину пустынь, где в то время был о. Леонид с учениками. Не без сомнения настоятель Оптиной, преподобный Моисей, согласился принять послушников, ранее отделившихся от своего старца. Как показали последующие события, они действительно не смогли ужиться в Оптиной пустыни.
Настоятель смотрел на них неблагосклонно, братия относилась не совсем доверчиво. Пришлось перенести много скорбей при уединенном образе жизни; сама пища монастырская, приправленная постным маслом плохого качества, вредно действовала на слабый и болезненный организм Дмитрия Брянчанинова. Тогда они решили сами для себя изготовлять пищу: с большим трудом выпрашивали они круп или картофеля и варили похлебку в своей келье, но жом служил им топор; готовил пищу Чихачев. Такая трудная и неблаговидная обстановка, конечно, не могла долго продолжаться: изнурительная слабость телесных сил была последствием ее для того и другого. Сперва пострадал от нее Дмитрий Брянчанинов, настолько, что не мог держаться на ногах; за ним ухаживал Чихачев, который был крепче его, но вскоре и он свалился от лихорадки. Тогда за больным товарищем ухаживал Брянчанинов; но тут же сам падал от полного изнеможения.
В это время тяжело заболела Софья Афанасьевна Брянчанинова. Она уже давно простила в душе поступок своего сына, но не смела говорить об этом при муже. Лишь во время болезни она высказала желание повидаться с любимым сыном. Болезнь жены и ее желание видеть сына, а также известие о том, что их