Будь моей жертвой. Татьяна Зингер
Но Нина да ещё одна девочка, соседка, заартачились. Им обеим идти было бы некуда. У Нины не осталось близких родственников, а соседка смертельно разругалась с родителями давным-давно. В общем, когда пришли юристы с бумагами – девушки встали в позу.
Дома запылали спустя неделю. Огонь, как по спичке, пробежался по стенам, слизал до черноты доски. Когда приехали пожарные – тушить было нечего. В официальном заключении написали: возгорание произошло из-за проводки. А так как дома стояли рядышком – пламя перекинулось с одного на другой. Бытовуха. Строения древние, провода плохие.
Соседка сгорела заживо. А Нина тогда только пришла на смену в больницу. Она работала медсестрой. Ей позвонили бабушки, сказали: всё до последней нитки погибло в огне.
Нина плакала, не прекращая, с неделю. Во-первых, из-за дома. Вся память исчезла в считанные минуты. Семейные фотоальбомы, старинные иконы, милые безделушки, напоминающие о любимой бабушке и умерших давным-давно родителях. А где жить? Одна из старушек поселила её у себя, но ненадолго – самой съезжать через месяц. Во-вторых, по девочке-соседке. Не стало лучшей подружки, с которой в детстве тащили яблоки из чужих огородов, делили мальчишек, мечтали о переезде в город.
А наглые юристы, больше не спрашивая, принесли договор на подпись. Деваться всё равно некуда – пришлось подписать.
Нина проплакалась, попользовалась гостеприимством сердобольной старушки, да и поехала устраивать жизнь. Рванула к деде в Смоленск, а тот подержал племянницу пару деньков у себя и попросил съехать. Причин не озвучил, отчего лишь горше – не нужна она никому, даже родне.
Так Нина очутилась на улице. Ночевала на вокзалах, в подъездах, когда потеплее – на лавочках в парке. Бралась за любую возможность прокормиться. Обещанные юристами деньги на карточку так и не поступили.
А потом судьба свела её с Виталием.
– Хороший, – Нина облизала потрескавшиеся губы, – был. Добрый, отзывчивый. Пил, правда, безбожно, но я старалась его вразумить. Мы жили как муж с женой. Я его полюбила… – Она прикрыла тоненькими ладошками лицо. – А потом он связался с Сашей, и тот… убил его…
Она заскулила раненым волчонком.
– Что за Саша? – Олеся окончательно запуталась.
– Давний приятель Виталика. Я его не видела, только слышала о нем. Если по-честному, – Нина склонилась к Олесе и заговорила полушепотом, – Виталик шантажировал его. Он сфотографировал что-то важное. Ну и сказал Саше, что в интересах того платить. А типа, если удумает убить – товарищи расскажет. По мне так Виталик блефовал, потому что друзей у него не было.
– И Саша его убил?
Олеся помассировала ноющие виски.
– Да! – Нина закивала. – Я прихожу из магазина, а какой-то мужик… душит Виталика… ремнем… Я закричала, попыталась убежать! Он поймал меня и тоже начал душить. Я сознание потеряла от боли… А дальше – темнота. И очнулась здесь… А ты? Ты тоже?
Обреченный кивок.
Нина, вскочив, крепко обняла Олесю, бормоча что-то про побег