Африканские страсти. Светлана Евгеньевна Сидур
просто переполняет их, плещется через край и заливает собой всю близлежащую территорию.
На территории нашего посольства в Конакри проживало три таких самодовольных варана. Одного я видела. Мне его показал сын, который в ту пору был в возрасте Тома Сойера, в силу чего знал в посольстве все дыры, лазейки и укромные места. Варан был знатный. Он вальяжно вышел нам навстречу из кустов, по-хозяйски огляделся вокруг, продемонстрировал свой раздвоенный фиолетовый язык и медленно двинулся в путь по каким-то своим вараньим делам. Чего-то этот варан в этом мире не понял и не учел. Очень скоро все три варана бесследно исчезли. Сын сказал, что их съели местные рабочие. Ну, не могли голодные люди спокойно смотреть, как несколько килограммов мяса по-хозяйски разгуливают по территории посольства в то время, как венец природы, человек, должен перебиваться миской пустого риса в день. Нет, наглецам всегда надо объяснять, кто, на самом деле, хозяин положения.
Была в моей африканской жизни и встреча с крокодилом. Поехали мы как-то раз с полуторогодовалым сыном в зоопарк. Сын недавно начал ходить, поэтому я водила его везде за ручку. Звери в этом зоопарке сидели не в клетках, а на лужайках, огороженных простой сеткой рабицей. Внутри этих вольеров траву никто не косил, поэтому если зверь спал в отдаленье, его маленькому ребенку просто не было видно. И вдруг – удача! Небольшой крокодильчик, ростом с хорошего сома, спит прямо у самой сетки. Мы с сыном подошли поближе и стали рассматривать животное. До знакомства с творчеством Чуковского у нас дело тогда еще не дошло, поэтому, кто такой крокодил, сын понимал плохо. Крокодил спал с открытым ртом. Это и понятно: день был жаркий, а температурный баланс крокодилы регулируют, открывая пасть. Чтобы показать ребенку крокодила в движении, я взяла травинку и пощекотала ею у крокодила в пасти. Наглая рептилия даже не открыла глаз, она просто шарахнула хвостом по сетке рабице в том месте, где мы с сыном обосновались для подробного ее изучения. Удар был настолько мощным, что прикопанную сетку чуть не вырвало из земли. Еще чуть-чуть и крокодил проделал бы в ней брешь, а уж потом нам мало бы не показалось. Я подхватила ребенка на руки и кубарем отлетела от сетки. Крокодил не шелохнулся. Он продолжал лежать с закрытыми глазами и с открытой пастью. Но что-то в его облике изменилось. Мне показалось, что он ехидно улыбался.
А теперь вернемся в самому началу моего повествования, где я заявила, что всегда относилась в лягушкам с чувством гадливость. Почему это было так – не знаю, но чем-то с раннего детства лягушки мне были противны. И это несмотря на русскую сказку про «Царевну лягушку», несмотря на замечательное полотно Виктора Васнецова с тем же названием, несмотря на любимый мною одноименный мультфильм, несмотря на великолепный фильм-сказку Александра Роу «Кащей Бессмертный», несмотря на немецкую сказку про сказочного принца, превращенного в лягуха. Искусство, безусловно, возвышает нас и избавляет от дурных наклонностей, но не сразу. Мне долго пришлось выдавливать