Тайны Иллирии. Паук в янтаре. Анастасия Волжская
в порядке вещей. Если вас не интересуют готовые изделия и вы хотите заказать особый артефакт – пожалуйста. Только не стойте так близко к заключенной и позвольте ей надеть защитные перчатки, как того требует протокол.
Молодой дознаватель и старый законник замерли друг напротив друга. Я видела насупленные брови и сжатые в тонкую упрямую линию губы Бьерри. Надзиратель не отвернулся, продолжая смотреть перед собой почти с вызовом.
– Хорошо, – наконец коротко бросил Паук.
Взяв стул, на котором раньше сидел Бьерри, он переставил его ближе и сел напротив. Казалось бы, все соответствовало протоколу: нас разделял тяжелый и широкий стол, преодолеть который было не так просто, – но главный дознаватель смотрел на меня так, словно бы между нами не было никакой преграды. Я замерла, ожидая, что будет дальше.
– Перчатки.
Я подчинилась, торопливо натянув длинные, до локтей, плотные перчатки, отложенные на время работы в сторону. Главный дознаватель хмуро наблюдал за мной. Закончив, я выпрямилась и сложила руки перед собой, демонстрируя покорность и смирение. Образцовая заключенная.
– Что случилось со Стефано Пацци? – хрипло спросил законник.
Я вздрогнула. Уголок узких губ Паука дернулся, искажая его рот в злой гримасе.
– Он перевелся, господин главный дознаватель, – тут же ответил Бьерри. – Говорят, уехал на малую родину.
– Я спрашивал не вас, – не отрывая от меня взгляда, отрезал Паук. – Заключенная, что случилось со Стефано Пацци?
– Он перевелся, – тихо повторила я слова Бьерри.
– Почему?
Я пожала плечами. Паук всем телом подался вперед, и я с трудом подавила желание отшатнуться, вжаться в жесткую спинку стула, чтобы оказаться как можно дальше от этого человека, столь грубо и бесцеремонно вторгшегося в мое личное пространство – и физически, и морально.
– Не уходите от ответа, заключенная, – сказал главный дознаватель негромко и ровно, но с непонятным нажимом, четко выделяя каждое слово. – Правда ли, что Стефано Пацци, законник, работавший с вами на протяжении года, был вынужден перевестись, потому что не справился со своими чувствами? Потому что обманчивые надежды, которые вы постоянно вселяли в его голову, в конце концов разрушили его жизнь?
– Господин главный дознаватель! – Бьерри, не выдержав, подошел ближе. – Того, о чем вы говорите, просто не может быть. Если бы заключенная применила ментальные способности на одного из законников, ей грозило бы строгое наказание, вплоть до казни. Поверьте, господин комендант не терпит вольностей в стенах Бьянкини.
Я ощутила прилив благодарности к старому законнику. Он проявил недюжинное мужество, упрямо настаивая на своем, не испугавшись потаенной злобы, крывшейся в голосе, позе и глазах человека, превосходившего его и по должности и по статусу.
Паук вскинул ладонь, обрывая надзирателя.
– Терпит, не терпит – это мы еще увидим. Сейчас речь не об этом. Скажите, заключенная, способны ли