Дар царицы Савской. Наталья Александрова
Эльвиры загорелись, как тормозные огни автомобиля, она не смогла с собой совладать.
– Ты посмотри, посмотри! – усмехнулась Анна Ильинична.
Эльвира осторожно открыла коробку, при этом руки ее дрожали.
И сердце у нее взволнованно забилось.
В коробке на черном, как осенняя ночь, бархате лежали брызги южного моря… капли лазурной, оглушительной синевы…
– Это малая парюра, – проскрипела старуха, наслаждаясь впечатлением, которое произвело на Эльвиру содержимое коробки. – Сапфиры и бриллианты. Как видишь, серьги, браслет и перстень. Бриллианты, правда, небольшие, но сапфиры очень даже ничего. Те, что в серьгах, по четыре карата. Другие поменьше.
– Это… это мне? – пролепетала Эльвира, с трудом справившись с дыханием.
– Тебе, тебе, милочка! – проговорила тетка снисходительно. – Ведь ты ко мне пришла, проведала одинокую старуху… хотя ты мне, в общем, не родня, но все же парюра в семье останется…
Она быстро и внимательно взглянула на Эльвиру:
– Ведь она останется в семье? Ты ее не продашь? Не пустишь по ветру? Я могу на тебя надеяться?
– Ну что вы, тетенька… конечно, тетенька… как вы могли такое подумать!
– Смотри у меня!
Едва Эльвира покинула гостиничный номер, прижимая к груди коробку, в дверь снова негромко постучали.
– Ну, кто там еще… – недовольно пробормотала Анна Ильинична и повторила громче: – Кто там? Горничная? Я никого не вызывала! Я вообще просила сегодня меня не беспокоить!
Она прекрасно помнила, что просила вчера всех этих, с позволения сказать, родственничков нанести ей визиты, но решила притвориться беспамятной старухой, так проще.
– Никого не принимаю! – снова закричала она.
Дверь тем не менее открылась, и на пороге появились две женщины – опирающаяся на суковатую палку старуха в темном платке и особа помоложе, с водянистыми рыбьими глазами и узкими, бледными, жалостливо поджатыми губами.
Старуха вцепилась скрюченными пальцами в плечо своей рыбоглазой спутницы, оглядела комнату неодобрительным взглядом и громко спросила ее:
– Куда это мы пришли? Где это мы? Кто это? Варвара Петровна из собеса?
Спутница покосилась на нее испуганно и проговорила вполголоса, но вполне слышно:
– Мама, не начинай! Ты же мне обещала!
– Ты говорила, что гулять пойдем, на нашей скамейке посидим, будем песни петь, а сама куда меня притащила? Что это за ведьма раскрашенная, как покойница?
– Мама! – Дочь не слишком уважительно дернула ее за руку. – Прошу, замолчи!
Затем она повернулась к Анне Ильиничне:
– Здравствуйте, тетушка!
– Садитесь! – не столько предложила, сколько приказала хозяйка номера, указав на два стула, и, внимательно приглядевшись к посетительницам, проговорила, скривив губы в некое подобие снисходительной улыбки:
– Это, значит, Вера… Мало изменилась! А ты, милочка, кто такая? Что-то я тебя не признаю!
– Я – Василиса… – отозвалась рыбоглазая