Пик правды. Александр Горский
этого? Но ведь есть вещи, которые нельзя произносить вслух. Никогда! Никому!
– Думаю, вы меня поняли. Речь идет о господине Сергиевиче. Нашем замечательном и всеми любимом губернаторе. Хотя он в последний момент и не смог примкнуть к собравшемуся здесь изысканному обществу, будет несправедливо, если вы, Олег Владиславович, умолчите об известных вам секретах столь примечательной личности. Вам все понятно, Зарецкий?
– Это безумие, – беспомощно прошептал Зарецкий. – Это какое-то безумие.
Пот, обильно покрывавший лицо несчастного адвоката, стекал по лбу, попадая в глаза, отчего Олег Владиславович, не переставая, моргал. Он даже предпринял попытку дотянуться лбом до плеча, чтобы вытереть влагу с лица, но безрезультатно.
– Ну почему же безумие? – обиделся голос. – Мне кажется, все по уму сделано. Вам созданы отличные условия для выступления, собрана целевая аудитория. И к тому же продуман вопрос стимулирования. Я ведь понимаю, адвокаты, в особенности столь высокооплачиваемые, бесплатно ни перед кем выступать не будут. Так вот, по поводу вашего гонорара. Если вы за отведенное вам время скажете ту правду, которую я надеюсь от вас услышать, таймер будет остановлен, и взрывное устройство не сработает. Как только ваши благодарные слушатели получат возможность покинуть свои апартаменты, они непременно вас освободят. Конечно, есть вероятность, что после ваших откровений у них возникнут некоторые уточняющие вопросы. Но согласитесь, это в любом случае лучше, чем взлететь на воздух. Ну что, Олег Владиславович, начнем?
Зарецкий вдруг почувствовал, что задыхается. Он жадно втягивал ртом воздух в пересохшее горло, но с каждым вздохом ощущение удушья только усиливалось.
– Вы можете молчать, сопеть и пыхтеть сколько душе угодно. Чтобы вам было комфортнее заниматься всей этой ерундой, обращаю ваше внимание, что таймер только что заработал. Конечно, обратный отсчет выглядел бы эффектнее, но ничего, будем довольствоваться тем, что имеется. У вас в запасе сто восемьдесят минут, Зарецкий. Сто восемьдесят! Это последнее, что покажет вам таймер перед взрывом, если только вы не расскажете то, что должны. Не тяните время, Олег Владиславович. Сто восемьдесят минут – это не так много, можно случайно не успеть сказать самое главное. Ой… Уже сто семьдесят девять! Начинайте же говорить, Зарецкий. Начинайте!
Несколько капель пота скатились по щеке и повисли прямо на верхней губе. Зарецкий слизнул их языком и поморщился. Влага была соленой, и пить захотелось еще сильнее. На несколько мгновений он зажмурился, пытаясь собраться с мыслями и найти выход из казавшейся совершенно безвыходной ситуации. Когда Олег Владиславович открыл глаза, любой находящийся рядом человек сразу бы понял – решение найдено. Но в комнате никого не было. Зарецкий был совершенно один, если, конечно, не брать в расчет маленькую пластиковую коробочку, на электронном циферблате которой мигающая цифра один вдруг исчезла, а вместо нее появилась другая цифра, точно так же мигающая, но уже двойка.
– Я скажу, – кивнул своему связанному