Еврейский взгляд на русский вопрос. Авигдор Эскин
лидер Зеэв Жаботинский говаривал, что после образования независимого еврейского государства каждый еврей должен будет заполнить анкету. Перед каждым будет поставлен вопрос, был ли он арестован. В случае отрицательного ответа потребуется разъяснить, почему не был арестован.
Затем я начал изучать подпольно иврит и иудаизм, а в 1976 году стал самым юным преподавателем еврейского языка и Торы в Москве в то время. И так, вплоть до самой репатриации в Израиль одинцом в январе 1979 года, я находился в бесперемежной конфронтации с советской системой.
Приехав в Израиль, я активно включился в международную кампанию в поддержку евреев СССР. С 1981 года по 1985-й мне довелось сыграть существенную роль в пробуждении общественного мнения в США в поддержку кампании за репатриацию советского еврейства. Особенно я преуспел в лоббировании в Вашингтоне. Так под составленным мною письмом в поддержку прав советских евреев на изучение иврита подписалось девяносто восемь сенаторов из ста. В письме также содержался призыв освободить известного борца за еврейское самосознание в СССР Иосифа Бегуна. В этой борьбе тех времен особое место занимало требование легализовать в СССР преподавание иврита.
Стремление вернуться в Израиль охватило значительную часть советского еврейства в семидесятые и восьмидесятые годы. Однако большинство наших соплеменников по-прежнему не слышали зова Сиона и продолжали ассимилироваться. Не скрывая своей главной цели – полного возвращения на Землю Израиля всех евреев, мы нашли в советской системе особо слабое звено, позволявшее вести эффективную и правдивую пропаганду.
Исконный еврейский язык был запрещен в СССР де факто с 1927 года. Иврит был объявлен реакционным языком. Чудовищная мера жестокости, которую я в период лоббирования в США и Европе охарактеризовал как «культурный геноцид». Ни одной книги не было издано на иврите в СССР после 1927 года. (Исключение составил словарь моего дальнего родственника Феликса Шапиро.) Пожалуй, история не знает примера такого жестокого культурного и духовного подавления.
Расправа с учителями иврита была одной из весомых задач основанного Ю.В. Андроповым Пятого управления КГБ. Невзирая на аресты учителей и запугивание участников этих уроков на частных квартирах изучение иврита превратилось в обширную эпидемию в глазах борцов с сионизмом на Лубянке. В те времена поднимали голову националисты во многих республиках, а на Старой площади начинали активизироваться группы реформистов. Сегодня можно смело сказать, что идеологическое управление КГБ занималось разработкой учителей иврита, никак не представлявших угрозу самой державе. А вот на реальные угрозы не хватило времени – так, что ли?
На практике иврит можно было изучать в трех вузах, откуда выходили работники МИДа, разведки, аналитики, дикторы и переводчики. Никаких учебников и книг не печатали с двадцатых годов. Даже текстов речей Брежнева на иврите не существовало.
Уже в семидесятые годы любой человек в СССР мог преподавать любой язык частным образом. Он