Счастье Кандида. Саша Кругосветов
столетней выдержки, плавали два эмбриона орлана-крикуна вислобрюхого. Два крошечных уродца – без всякого брюха, но с огромными клювами. Им, конечно, было не до криков. Они попросту болтались в полной прострации. А когда открывали глаза, бросались друг на друга, какое-то время яростно клевали – это, правда, продолжалось совсем недолго – и вновь засыпали.
На подоконнике стояла литровая винная бутылка. Накануне утром он залил ее морской водой, добавил пару капель кефира и немного углерода в эту смесь, призванную имитировать первичный бульон, который образовался в океанах нашей планеты в доисторические времена. Кент решил проверить, насколько ускорились процессы эволюции в помещениях его подвала после установки волноводов в стенах. Поставил закупоренную бутылку у окна на солнце. И сегодня утром с удивлением обнаружил, что за истекшие сутки процессы эволюции не только запустились, но и, возможно, полностью завершились. В бутылке плавала морская змея – аспид кольчатый, – которая, видимо, оказалась на вершине пищевой пирамиды и съела всех обитателей этого самопального первичного бульона. Змея вела себя беспокойно. Она прижималась выпуклым глазом к стеклянной стенке своей тюрьмы, с ненавистью смотрела на Кента и угрожающе открывала пасть с ядовитыми зубами. Временами она упиралась головой в винтовую крышку бутылки и круговыми движениями пыталась ослабить и отвернуть пробку.
Есть чем угостить гостей. Он дождался, когда змея улеглась на дне, аккуратно слил из бутылки морскую воду, залил спиртом и закрыл пробкой-дозатором – подобную пробку змее уже не удастся так вот запросто открутить. Это было утром. Сейчас змея уже достаточно проспиртовалась. Да и двигалась она уже не столь активно – шутка ли дел, пролежать часа четыре в спирте! Она была уже, видимо, прилично подшофе. Кент снял пробку-дозатор. Аспид высунул голову из бутылки и, сощурив глаза, лениво осмотрелся, будто говоря: «Что это такое, что ваще здесь происходит?». Кент острейшим канцелярским ножом отсек голову змее, вытянул из бутылки длинное туловище, нарезал его, разложил кусочки на блюде, посыпал василисиной травой, а также иванушкой и павлушкой, залил отваром скунса огородного. «Дополнительное блюдо, – подумал он. – И неплохо получилось. Чем не суши из змеи? Назовем Приры дароды, сюрприз для гостей».
А вообще все, что нужно для стола, он уже приготовил. Пища простая, незатейливая. Не столь изысканная, как сумел бы это сделать Шародей. Зато приправлена неплохо – специально для Румба, который действительно любит по-настоящему острую пищу.
Картошка, запеченная в наноглюонной духовке, политая соусом обыкновенным с привкусом горьковатой эстонской русофобии. Мухоморы тушеные, с остатком легкого галлюциногенного эффекта. А еще: зонтики борщевика жгучего, клещевина и ярко-оранжевые ягоды ландыша. Всем известны ядовитые свойства этих растений, но, будучи припущенными на парах свинца и ртути, они почти полностью теряют свои вредоносные свойства, зато придают блюду пикантную остроту. Пожалуй, только зубчики чеснока получились не особо острыми – надо