На Юге, говорят, теплее. Роман Шмыков
себя. На моих плечах тяжелыми прядями лежали белокурые волосы, которые от сальности выпрямились, а ведь когда-то были чуть ли не кудрявыми, как у барашка. В этом же отделе с гигиеной я взяла маленькую бутылку с шампунем на травах. От тяжести чувствовала, как меня начинает гнуть к земле. Я подняла большой пятилитровый бутыль воды и поставила в тележку. Сегодня хочу помыть Алису и себя хоть немного привести в порядок. Жаль, не нашла ножниц, нам обеим пора подстричься.
Еле затащила бутыль на тот же этаж, на котором ночевали. Решила подняться повыше, чтобы даже случайный незнакомец, будь то мародёр или просто скиталец, не нашёл нас ни в коем случае. Алиса предлагала свою помощь, но она сама весила как эта канистра с водой. Хотела бы сказать, что преувеличиваю, но за последний год Алиса из пухленькой девочки превратилась в вешалку для своей старой одежды. Её некогда круглые щёчки и маленький второй подбородок глубоко спрятались, оголив череп с выпирающими скулами. Голубые глаза казались тусклыми жемчужинами на лице с нездоровым цветом.
Мои часы ещё шли каким-то чудом, уже час дня. Я решила, что сегодня ещё переночуем здесь, а дальше отправимся ровно по указателям с карты. Крупно повезло, что в часах Гриши, которые он мне отдал перед смертью, есть и компас. Наши шансы найти потерянный рай ещё оставались, хотя надежда медленно гасла. Если бы не Алиса, уверена, я висела бы в петле на ближайшем дереве.
– Что будешь?
– Лапшу с курицей.
Я достала пакетик и открыла его с одной стороны. Специи, похожие на вкус курицы, высыпала внутрь, зажала пачку пальцами и встряхнула несколько раз. Алиса протянула свои руки с отросшими ногтями и взяла пакетик, достав квадрат сухой лапши. Она грызла этот кирпич, а у меня слёзы на глаза наворачивались. Как бы я хотела накормить её настоящим мясом, а не этой дрянью. Сама съела то же самое. После лапши во рту остался неприятный вяжущий вкус. Но лучше уж это, чем запах голода из собственного желудка.
Алиса не любила принимать душ, а теперь это приходится делать в моём присутствии и с моей же помощью. Она ноет, но скорее для вида, ведь понимает, что иначе ей не справиться. Мы уединились в одной из раздевалок, подальше от того места, где отдыхаем. Пространства тут много, можно вылить всю воду и не бояться затопить спальные мешки. Я раздела Алису догола, сняв с неё всю грязную одежду, пахнущую потом и взрослеющей девочкой. Она закрывала низ под пупком, где уже пробивались тоненькие чёрные волосики. Я вылила немного воды из канистры на качающуюся на тонкой шее голову, и Алиса зажмурилась, будто вода может щипать глаза. Под её стопами образовалась серая лужа из грязи и вязкой воды. Набрав в ладонь чуть-чуть шампуня, я стала расплетать жёсткие пряди волос дочери. Они трудно поддавались, и Алиса порой всхлипывала, когда ещё один узел или колтун попадался под руку.
Мытьё заняло почти час, и большая часть времени ушла на голову Алисы. Теперь хоть немного чистые волосы волнистыми прядями легли на её худенькие плечи. Я старалась отводить взгляд от костлявого