Зарево. Оправдание хаоса. Диана Ва-Шаль
стенами дома нарушали наступившую тишину, продлившуюся без малого минуту. – Мы ведь будем у больницы, когда будем возвращаться за трейлером, и…
– Штефани, – Роберт качнул головой, – скажу сразу, не надейтесь найти своего приятеля и машину. Если он не круглый дурак, то уехал еще вчера до наступления полудня, – сердце мое упало. Я гнала от себя эти мысли, а сейчас Роберт их озвучивал. – Может, он оставил вам трейлер, а сам уехал с кем-то… Но, поверь, куда лучше, если он уехал, иначе, – Роберт замолк, не завершая мысль. Но ее и не нужно было озвучивать, и так было ясно, что имеется ввиду. Военные не могли пережить эти сутки, что уж говорить… Я дрогнула, тряхнула головой бессознательно. – В любом случае, сейчас такой шторм…
– Роберт, – у меня был почти молящий тон. Я тяжело и болезненно глотнула воздуха. – Мы будем возвращаться к трейлеру и будем около больницы. В кабинете главврача есть документация, где сказано обо все, о чем знали сами врачи. О ней наверняка во всей этой суматохе даже не вспомнили, мы могли бы рискнуть, достать ее… И подтверждение будет в наших руках. Люди узнают, будут предупреждены.
– Будем по всей больнице за бумажками охотиться? – спросил Льюис, искривив губы в усмешке. Я посмотрела на него, стиснув зубы.
– Они будут в кабинете Гивори. Я была там, и знаю, где лежат "бумажки", – я насмешливо перекривила Криса, не понимая, откуда вдруг взялись силы и храбрость на подобный ответ. – У него был сейф в кабинете.
– Чудно, – кивнул военный, отвечая мне в том же тоне, – но вот дилемма, к сейфу прилагается ключ. Или предлагаешь таскаться с сейфом, ища, каким бы хером его распилить? Будет забавно потом обнаружить, что внутри либо пусто, либо какая-то бесполезная макулатура.
Ключи.
Сердце мое бешено забилось где-то в глотке. Дрожащими руками, стараясь незаметно переместить их под одеялом, я полезла по карманам… Под пальцами ощутила холодный металл. Захотелось быстро показать его всем, но…
Им ведь нужна информация. И им нужен ключ. Но насколько горгоновцам нужны мы? Может, они воспринимают нас как обузу, которую можно бросить? Обузу, которую можно отдать, как живое мясо – рвать на куски; я ведь не могла читать мысли и знать наверняка, о чем думают военные. И это раздумье, буквально на секунду поселившееся в моей голове, будто окатило меня холодной водой. Я вынула руки из карманов.
– Ключ в трейлере, – сказала настолько спокойно и уверенно, насколько могла, – мне удалось стащить его… – Роберт почти незаметно одобрительно улыбнулся, но на лице Сэма застыл испуг и разочарование; я ведь обещала ему больше не впутываться в истории. – Но если вы вдруг захотите оставить нас, – я украдкой глянула на продолжающего ухмыляться Льюиса, – то ключ не найдете. Я так запрятала его, что никто не найдет.
– Никто никого не оставит, – спокойно ответил Роберт, – останемся в этом составе. А теперь отдыхайте.
Началось небольшое движение. Горгоновцы располагались по местам, тихо переговаривались.