Галки. Кен Фоллетт
подобен холоду самой смерти.
Машина въехала на территорию шато. Рабочие вставляли стекла в разбитые окна и заделывали отверстия, оставленные гранатами. В вычурно украшенном зале телефонистки что-то бормотали в свои микрофоны. Через отличающиеся идеальными пропорциями помещения Дитер прошествовал в западное крыло здания, за ним следовал Ганс Гессе. По ступенькам они спустились в укрепленный подвал. Часовой у двери отдал честь и даже не попытался остановить Дитера, который был в форме. Найдя дверь с надписью «Допросная», Дитер вошел внутрь.
В передней комнате за столом сидел Вилли Вебер.
– Хайль Гитлер! – рявкнул Дитер и вскинул руку, заставив Вебера встать. Опустившись на стул, Дитер устроился поудобнее и сказал: – Прошу садиться, майор.
Вебер был взбешен из-за того, что ему предлагают сесть в его собственном кабинете, но выбора у него не было.
– Сколько у нас заключенных? – спросил Дитер.
– Трое.
Дитер был разочарован.
– Так мало?
– В бою мы убили восемь человек. Еще двое за ночь умерли от ран.
Дитер разочарованно хмыкнул. Он ведь приказал, чтобы раненых оставили в живых! Тем не менее теперь не было смысла допрашивать Вебера насчет того, как с ними обращались.
– Как я понимаю, двоим удалось скрыться… – продолжал Вебер.
– Да, – сказал Дитер. – Женщине на площади и мужчине, которого она унесла.
– Совершенно верно. Таким образом, из пятнадцати нападавших мы имеем троих заключенных.
– Где они?
У Вебера забегали глаза.
– Двое в камерах.
Дитер прищурил глаза.
– А третий?
Вебер кивнул в сторону внутренней комнаты.
– Третьего сейчас допрашивают.
Дитер с тяжелым чувством встал и открыл дверь. Прямо возле нее виднелась сгорбленная фигура сержанта Беккера, который держал в руке деревянную палку, напоминающую большую полицейскую дубинку. Весь потный, он тяжело дышал, словно выполнял тяжелое физическое упражнение, и пристально смотрел на привязанного к столбу заключенного.
Дитер пригляделся повнимательнее, и его опасения подтвердились. Несмотря на недавно обретенное спокойствие, он скривился от отвращения. Заключенным была молодая женщина, Женевьева, прятавшая под пальто пистолет-пулемет. Она была совершенно обнажена и привязана к столбу веревкой, проходившей под мышками и державшей на весу ее обмякшее тело. Лицо ее так распухло, что она не могла открыть глаз. Кровь, капавшая изо рта, покрывала подбородок и большую часть груди. Все тело было в синяках. Одна рука висела под странным углом – очевидно, вывернутая из сустава. Волосы на лобке были залиты кровью.
– Что она вам сказала? – спросил у Беккера Дитер.
– Ничего, – смущенно ответил Беккер.
Дитер кивнул, подавляя охвативший его гнев. Именно этого он и ожидал.
Он подошел к женщине поближе.
– Послушайте меня, Женевьева, – сказал он