Беркутчи. Возвращение в Гримполь. Яна Д. Бат
чашкой дымящегося напитка. Жизнь шла своим чередом. Каждую секунду что-то происходило и Ратмир был окружен этим хаосом, но чувствовал себя одиноким, как никогда прежде, ведь несмотря на такое количество людей и огромные масштабы мира, в сущности, никому не было до него никакого дела, даже сейчас, когда происходил возможно переломный момент в его судьбе.
– Что? – удивилась Майя. Девушка решила, что «не поеду» всего лишь ей послышалась.
– Я против опекунства. Мое мнение на этот счет должно ведь учитываться, верно?
– Да, но…
– Вот и отлично. Тогда я никуда не поеду. Я останусь жить в приюте, а когда стану совершеннолетним, то буду предоставлен сам себе.
– Рат, ты разбиваешь мне сердце, – жалобно прошептала Майя. – Подумай, как следует, это ведь твой родной человек, единственный. Да все дети, что живут в детском доме, только и мечтают оказаться на твоем месте, а ты что ж, не рад и хочешь остаться здесь еще на четыре года? А потом что? Думаешь, это так легко начать самостоятельную жизнь в восемнадцать и не иметь возможности опереться на старшего родственника, спросить совета?
– Майя Александровна, с тех пор как погибли мама с папой прошло семь лет. Целых семь лет! Я никому не нужен был столько времени, так с чего вдруг сейчас понадобился? – возмущался Рат Громов. – Не хочу видеть тетю, которая бросила меня здесь и не вспоминала о моем существовании до сегодняшнего дня.
Майя тяжело вздохнула и подошла к Ратмиру. Сейчас, когда она встала напротив и положила руки ему на плечи, было видно, что мальчик даже чуть-чуть выше своей воспитательницы. Она улыбнулась при мысли, что ее подопечный так вырос, ведь она помнит его еще тем самым перепуганным, испачканным копотью, ребенком, который оказался на пороге детского дома в первый год ее службы. Как он возмужал за это время, окреп, стал сильнее духом. Она старалась дарить ему, как и всем остальным детям любовь, но разве, могла она заменить настоящий дом и родителей? Разве могла эта любовь излечить раны? Конечно, нет. Тепла даже ее большого и доброго сердца было недостаточно. Она замечала, как часто, подопечные приобретали жесткость, будто старались оградить себя толстыми стенами со всех сторон, а порой из малышей, так отчаянно нуждающихся в любви и ласке, вырастали не просто холодные, а злые взрослые. Видеть это было для Майи невыносимо. К счастью, Ратмир не стал озлобленным на весь белый свет, но все-таки был колючим и недоверчивым.
– Я знаю, сейчас все это выглядит непонятным. Ты зол и чувствуешь боль от того, что хорошее не случилось раньше, тогда, когда звал его, надеялся на чудо. Тебе кажется, что уже поздно, ведь ты уже повзрослел и уже пережил потери, страх и одиночество, которых можно было избежать, а сейчас будто бы в этом и смысла нет. Но я верю, что всему, что происходит или не происходит есть причина. Наступит момент, когда все станет ясно. Жизненные повороты, хорошие и плохие события, твои же собственные решения на распутье приобретут четкие очертания карты – карты твоей судьбы, и ты поймешь, для чего родился на свет и что именно должен