Кочевник. Андрей Мирошников
идёт. Что нас ждёт?
Так не хочется об этом…
Если нам повезёт —
Нас с тобою не заметят,
Не узнают друзья
И подруги не осудят.
Снег идёт, и нельзя
Знать о том, чего не будет…
Снег идёт.
Не найдёт
Нас никто: мельканье это
Спрячет нас, заметёт,
Убаюкает до лета,
А потом – трын-трава.
А потом? Забудь об этом:
Снег идёт. Ты права —
Мы одни на белом свете…
Снегопад – нега, спать…
Белый снег постелью свежей.
Засыпать…
Засыпать
Будет снег, ласкать и нежить.
Снегопад. На губах
Вместо слов
снежинки тают.
Нас жалеет судьба,
Понимает, обнимает.
Белый снег. В полусне
Все слова —
безумный лепет —
Тлеют в зимнем огне,
Белый снег —
холодный пепел.
Всё грустней белый снег
Опускается на плечи.
Всё тесней белый свет,
Всё синее ранний вечер…
«Даже если снег лавиной…»
Даже если снег лавиной —
Будет всё не так, как прежде:
Будет всё наполовину,
А любовь утратит нежность,
Что нашла ты, отыскала
В муках, терниях и корчах…
В неизвестность зубы скалит
Чёрный пудель зимней ночи.
Белым зноем сон заноет,
Заболит истомно-тонко,
И запляшет за стеною
Белый шут ночной позёмки…
Проводы
Женщина – ваша тень: когда вы идёте за ней,
она от вас бежит; когда же вы от неё уходите —
она бежит за вами.
«Напраслина лести и блеск эпатажа…»
Памяти Н. Л.
Напраслина лести и блеск эпатажа,
И ложная скромность, и гордость назло —
Мы были любимы, любили однажды.
Нам было красиво. Нам страшно везло.
И ныне, когда я немыслимо старше,
И скучен, и зол, и роднёй окружён,
Я снова готов это имя – Наташа —
Царапать на парте карманным ножом.
На чистые стены, морозные стёкла,
На чёрные доски, в большую тетрадь —
Что пальцы посмели, что сердце исторгло…
Ах, первое чувство! Ах, Божья искра!
Шершавы осенние голые ветви,
Тяжёлые листья тропических рыб…
Твои в поцелуе опущены веки,
И пальцы легки в ожиданье игры.
Волшебное слово. Магический символ.
Я знал эту тайну. Я знал. Я забыл.
И всё, что осталось – печальная ива,
Холодное небо, бесстрастная пыль.
И что мне мелодии, трели, пассажи? —
Как ветер без воздуха, дым без огня.
Мне прошлое тихо шепнуло: «Наташа» …
Но прошлое больше