Святой папочка. Патриция Локвуд
церемонии венчания. Возможно, это стало для него уроком.
Я вовсе не пытаюсь преуменьшить его шок. Он сразу понял то, что до меня тогда еще не дошло: я собиралась сбежать из дома. Я никогда не проявляла особого интереса к драме, так что мне лишь предстояло узнать, что я сама стала ее участницей: что вскоре я увижу стремительное развитие сюжета, несколько неожиданных поворотов и наконец кульминацию. Что будет конфликт, и месть, и развязка. И самое главное – я пойму, что я и есть та сила, которая толкает действие вперед. Это не пейзаж проносился мимо, это я неслась вперед, не разбирая дороги.
Джейсон поднялся по главной лестнице – решил с ним поговорить. Отца он нашел сидящим в тишине, практически голышом, в окружении разобранного оружия – тот напоминал немного спятившего боевика. Все это произошло как раз в разгар папиного увлечения оружием, когда он заставлял всю семью ходить в тир и соревноваться друг с дружкой в меткости. И всякий раз, когда он сталкивался с неприятными ему людьми, он принимался демонстративно чистить оружие у них на глазах. Одна часть меня находила эту привычку просто ужасной, но другая уважала его склонность к возвышенному драматизму. Если хочешь отпугнуть какого-то слизняка из интернета, который пытается моногамно покуситься на твою дочь, что может быть лучше, чем заманить его в свою комнату и собрать у него под носом смертоносный пазл?
– Твой отец явно переборщил с ликером, – шепнул мне Джейсон, когда вернулся назад. – И ликер очевидно ударил ему в голову. Как думаешь, он не попытается меня пристрелить?
– А ты случайно не упоминал при нем, что ты пацифист, интеллигент или что тебе нравится абстрактное искусство?
– Хм-м-м-м… Вроде бы нет.
Какое вкусное у него получилось «хм-м» – как будто он смаковал сам акт размышления и находил его просто восхитительным. Плохой знак. Если он и перед отцом выкидывал такие вот «хм-м», тот, скорее всего, уже передергивает затвор. Мы решили смыться этой же ночью – так, чисто на всякий случай.
Мы уже возвращались к монастырю рука об руку, когда солнце начало подрумянивать закатные облака.
– О боже, – вздрогнул Джейсон, увидев нашу реку, – выглядит так, будто именно здесь изобрели грязь.
– Если присмотреться, можно разглядеть трехглазых рыбок, – кивнула я. Если к шестидесяти у меня в голове образуется опухоль, мы оба будем знать, почему. Жизнь в окружении прекрасного пейзажа – такая же роскошь, как полки, забитые книгами, уроки музыки и поездки в музеи по выходным. Это бескрайние зеленые лужайки банкнот.
Солнце далеко на западе напоминало зловещую жемчужину. Лысоватый хилый лесок, окружавший монастырь, до крови расчесал небо своими корявыми ветками. Мой пейзаж тоже был ничего – но от такой красоты обычно рождаются мутанты. Мне снова вспомнились слова сестры: «Да это у нас не все дома. Если парня назвали Джейсон, он скорее всего в полном порядке».
Он насвистывал что-то, и свист у него получался объемным и тягучим – как пение скрипки. Глубина и простор