Каролина: между дождем и градом. Сандра Бушар
мне направлении. Я замерла при входе в подвенечном платье, неуютно поежившись. Мой новообретенный муж, похоже, не знал примету о переносе невесты через порог на руках, дабы брак был счастливый. «Это все ерунда!» – отмахнулась я, несмело разуваясь.
Не зная, куда себя деть, я на носочках прошла вперед по длинному коридору в гробовой тишине и попала прямиков в гостиную. Три огромных дивана стояли прямо напротив панорамной стены, открывая вид на домашний пруд. Взобравшись на него с ногами и поджав под себя колени, я принялась активно звонить сестрам. Снова и снова телефон противно пищал, не давая мне этого сделать. Злясь, я хрипела себе под нос, тяжко вздыхала и пальцами колотила рядом стоящий стеклянный журнальный столик.
– Ничего не получится. На территории нет связи, – голос Владимира позади произвел на меня ровно такой же эффект, как нежданный будильник в четыре утра, который никто не заводил. Испуганно подорвавшись, запуталась в собственном подоле и кубарем скатилась по мягкому дивану прямо на ковер с высоким ворсом. Сотовый выпал из рук, и, когда я таки выпуталась из очередного волана, его уже крутил между пальцами хозяин дома, как опытный фокусник. – Мы приезжаем сюда отдыхать после изматывающей работы, Каролина. Правило дома – никакой сотовой связи и Интернета. Посвящать время только семье или себе.
Владимир стоял в тени, я могла видеть лишь два его черных глаза, проникающих мне под кожу. На шее странным образом ощущалась невидимая удавка, сбросить ее почесываниями никак не выходило.
– Меня никто не предупреждал о таком, – растерялась я, пытаясь примять платье вокруг, надувшееся вокруг облаком.
– Ну, – мужчина хищно повел бровью, я неожиданно для себя закашлялась, – теперь ты знаешь.
– Это как-то… – рядом с старшим Орловым мысли путались, родной язык забывался. Я пощелкала пальцами в воздухе и тут же опустила руку, когда заметила, как пристально Владимир рассматривает мою кисть. – Не современно…
– Такие вот мы странные, – мужчина пытался звучать весело, но явно был не знаком с расшифровкой данного понятия. Даже улыбка, обнажающая ровные белые зубы, всегда вызывала животный страх и желание сбежать, раствориться, исчезнуть с этой планеты раз и навсегда… – Теперь ты одна из нас, придется мириться.
Я распахнула рот, пытаясь заставить себя сказать хоть слово против, но… Сдалась. Он смотрел на меня с вызовом, как голодный зверь, только и ждущий команды фас. Глаза, выражение лица, напряженное тело – все буквально кричало: «Давай, девочка! Попробуй сказать что-то против!»
– Мне надо связаться с сестрами, – сдалась я, поднимая белый флаг.
– Они улетели, – жестко отрезал тот. Холодно, до мурашек. – Я лично проконтролировал.
– Но… – непрошеные слезы выступили на глазах от мысли, что не удалось лично увидеть девочек, садящихся на самолет. И пусть мы провели вместе весь день, напутственной речи они от меня так и не услышали. Незаметно, как мне показалось, утерев слезы тыльной стороной ладони, постаралась сделать голос серьезным и спокойным. – В дальнейшем