Секс в СССР, или Веселая жизнь. Юрий Поляков
Он меньшинство карал, а большинство радовал. Тем и брал.
– Но ведь это же несправедливо!
– Справедливо, Егор, что мы с тобой сидим и разговариваем. Я парторг, а ты комсорг, несмотря ни на что. Понял?
Поговорив с адмиралом и его недоделанным сынком, Шуваев заметил меня, подошел и кивнул на водку:
– Рано начинаешь!
Замечание можно было понять двояко: мол, середина дня, а ты уже с рюмкой. Или в более обидном смысле: еще толком ничего не написал, а уже пропиваешь талант в Дубовом зале. Заметив мое смущение, партсек подсел ко мне со вздохом:
– Сам бы сейчас выпил…
– Водочки? – я с готовностью потянулся к графину.
– Нет, водку мне нельзя. Врачи разрешают только коньяк. Сердце у меня маленькое.
– В каком смысле?
– В прямом. Заболело, пошел проверяться в нашу поликлинику, врачи ахнули: «Чудо! Феномен! Как вы с таким маленьким сердцем живете?» – «Нормально живу, – говорю. – Ничего такого никогда не чувствовал: воевал – не чувствовал, сидел – не чувствовал, а как в партком сел – сразу почувствовал…» – Он подозвал официанта: – Алик, пятьдесят коньячку!
Обычно медлительный и всем недовольный, халдей резво побежал в буфет, поигрывая задом.
– Был в горкоме? – спросил Владимир Иванович.
– Был…
– Понял?
– Ничего не понял.
– И я ничего не понял. Кстати, все уже все знают. Адмирал тоже. Выпытывал, что да как. Видел сынка-то? Вот ведь природа как играет! Дед его, Аркадий Гайдар, в шестнадцать лет полком командовал, а внук, твой тезка и ровесник, между прочим, – болван болваном, хоть в школу для малолетних дебилов отдавай. Горе семьи, засунули в какой-то НИИ, там и коптит…
– А что адмирал сказал про Ковригина? – спросил я.
– Тимур тоже ничего насчет Ковригина понять не может. Тут, мил человек, какая-то хитрая многоходовка. Чую! Тебя, желторотого, зачем-то втянули.
– Сказали, это вы меня порекомендовали.
– Кто сказал? – подскочил Владимир Иванович.
– Лялин.
– Вот хитрован! Врет. Я тебя до последнего не отдавал. Уперлись: надо молодому члену парткома настоящее дело доверить. Пусть, мол, докажет, что умеет не только пасквили на комсомол и армию строчить. Я им говорю: это ж как новобранца на дзот посылать! Отвечают: выживет – Рейхстаг будет брать.
– Какой Рейхстаг?
– А леший их разберет! В общем, Егор, не отбил я тебя, не смог.
– Может, мне все-таки отказаться?
– Раньше надо было, а теперь поздно. Дезертиром ославят. Они что-то задумали и почему-то решили начать с Ковригина. Зачем? Им что – настоящих антисоветчиков мало? Видно, по русакам хотят ударить.
Алик торопливо принес коньяк. На край рюмки была надета долька лимона. Уважает начальство.
– Спасибо, мил человек!
– Может, покушаете?
– Не в аппетите я сегодня. – Шуваев опрокинул рюмку, замер, прислушиваясь к благим переменам