Рейд. Оазисы. Старшие сыновья. Борис Конофальский
кажется, всё интересует. На первый взгляд это не очень хорошо, но это на первый взгляд; Горохову, по большому счёту, нужно, чтобы о его работе говорили. Тем не менее Горохов молчит, он всем видом демонстрирует Тарасову, что тот злоупотребляет.
И тут Тарасов снисходит до того, чтобы пояснить непонятливому инженеру своё любопытство:
– Мы тут живём… сами видите… на краю мира, в окружении всякой сволочи. Степь вокруг заполнена бандитами, разнообразными атаманами Васильками, Карповичами и прочими бродягами… Ещё и даргами, так что, если мы хотим выжить, нам нужно знать всё, понимаете? Всё.
– Я говорил с ним насчёт территории, насчёт их кочевий.
– Договорились? – любопытствует Тарасов.
– Договоримся, если найду воду, – отвечает Горохов, не желая раскрывать все нюансы их с Васильком договора. Незачем ему всё это знать. Начальник безопасности понимает, мол, ладно, и продолжает потом:
–Угу, ну ясно, – и тут же уже другим тоном заводит новую песню: – А ваш знакомый так и не объявился.
– Что? Какой знакомый? – Горохов делает вид, что сначала не понимает, о чём идёт речь, но тут же спохватывается. – А, вы про Жупана, что ли?
– Про Жупана, – кивает Тарасов, – про него, про него. Мы тут поговорили с людьми… И знаете что? Он ночью по пьяной лавочке хвалился, что знает про какой-то схрон.
– Что за схрон? – Горохов делает вид, что это мало его заботит. Спрашивает, что ли, из вежливости: ну, мол, говори, раз тебе неймётся.
– Они сначала играли в карты, а потом говорили про схрон.
– Про схрон? – инженер на секунду задумывается.
И начальник безопасности, увидав это, уточняет:
– Тоже слыхали про схрон?
– Нет, не слыхал, – инженер был спокоен; если бы они знали про схрон что-то конкретное… то уже не тут бы с ним разговаривали. Тем не менее разговор становился всё неприятнее и неприятнее.
– А вы с этим Жупаном остановок нигде не делали? – продолжает Тарасов. – Может, вспомните?
«Неужели нас кто-то видел? Но откуда? Других лодок на реке не было, это точно, может, кто с берега?»
Инженер чуть думает и отвечает:
– Капитан останавливался пару раз, приставал к берегу. Один раз ночью, вернее, вечером, после заряда стояла большая пыль, он сказал, что не видит, куда плыть. А второй раз днём, температура была за шестьдесят, у него начали гореть прокладки в двигателе. Он сказал, что мотору нужно чуть поостыть.
– Отлично! – голова начальника безопасности снова покрылась потом, он снова её вытирал платком. – А сможете показать то место, где вы останавливались днём?
– Нет, рубка была местом, где ещё можно было находиться, я не вылезал на палубу. Там было под шестьдесят, – отвечал Горохов. Этот разговор всё больше заставлял его напрягаться. Между прочим, он уже подумывал о револьвере, висевшем на бедре, уже один раз косился на спутников Тарасова и даже рассчитывал свои действия, если вдруг что… Но это, кажется, были преждевременные мысли. Спутники начальника безопасности были расслаблены. Впрочем, они просто могли делать вид,