Огненное сердце Карадонора. Ксения Андреевна Евтухова
был хриплым.
Хозяйка протянула мне деревянный черпак с водой. Пить было больно. Глотки резали пересохшее горло, а жажда все не уходила. Ко всему прочему, в доме было очень жарко, а в сухом воздухе не хватало влаги. Как же сильно отличался здешний климат от лесного.
Стукнула входная дверь и к нам приблизился седовласый старик:
– Ну как ты, болезная?
По голосу я поняла, что это именно он подобрал меня и привез сюда.
– Лучше, – улыбнулась я искренне, – спасибо вам.
– Коль лучше, давайте за стол, я яиц принес и хлеба, обедать будем.
После таких слов, живот будто с цепи сорвался и выдал самое громкое свое «урр».
Хозяева на меня посмотрели, и старик, почесав бороду, добавил:
– А пойду-ка я у соседей зерна ещё на кашу попрошу.
Щеки покраснели, и я, смущенная, опустила голову. Не хотела создавать проблем или неудобств, но как уж получается.
– Да не переживай ты так, детка, – женщина провела рукой по моим волосам, – дед мой никому ничего не ляпнет. Он очень ответственный.
– Я не из-за этого волнуюсь, – решилась прояснить ситуацию, чтобы не смущать хозяев, – не хочу стеснять вас, люди добрые, да и объедать… Вижу, что небогато живёте, наверное, сами не доедаете, а тут я.
– Тьфу ты, глупая!
Женщина дала мне лёгкого шутовского подзатыльника, напомнив этим Больяру, но потом резко смутилась и прижала руки ко рту:
– Ох, прости, голова-то у тебя больная ещё, а тут я… Дура старая.
Я усмехнулась и потерла место шлепка. Старик вернулся быстро, но в комнатку не зашёл, за ним пошла и женщина. Встав с простой деревянной кровати, поняла, что спальное место-то хозяйское. Для двоих людей узковато, но им выбирать явно не приходилось. Вдруг из другой комнаты донёсся окрик:
– Во двор не выходи и окна не открывай, – кричала женщина, – ты без платка. Вдруг соседи увидят волосы твои чудные, растреплют. Тогда уже точно всем не поздоровится.
Я мысленно согласилась с вещанием хозяйки и обратила внимание на длинное платье из простой серой ткани.
– В углу бочка с водой и чистая тряпица, – вновь донеслось из другой комнаты, – а на кровать я положила платье, надевай его, если не брезгуешь.
Я не брезговала, да и куда мне. Сама в лохмотьях стояла да на чудище походила. Умылась, стянув до пояса то, что осталось от моего наряда, обдала руки и шею, промокнула чистой тканью кожу. Сняв остатки, с большим удовольствием натянула на себя целое платье с пуговками от горла и до пояса. Ткань была хоть и простая, зато не грубая и не кололась, что меня очень порадовало. Чудом было и то, что со всеми приключениями нижнее белье, которое Вера заставила меня надеть на свадьбу Заны, никак не пострадало. В такой момент, сравнивая кружева с длинными нижними сорочками и панталонами, я ещё больше убедилась в правильности выбора.
Когда я вышла к хозяевам, они долго не отводили от меня взгляда, а в их глазах появились слезы. Я подумала, что сделала что-то не так, и хотела извиниться, но старик