Анаконда. Ирина Арсентьева
моё интересное положение. Живот у меня был просто огромный. Сама худющая, а живот, как у паучихи.
Ирка слушала, не отрывая взгляда от Натальи. За это время они очень сдружились. И хотя никогда до сегодняшнего дня не откровенничали друг с другом, какая-то невидимая ниточка крепко связала их с самого первого дня знакомства. Неизменный шарфик Натальи в этот раз был неярким, в тон строгого брючного костюма тёмно-зелёного цвета. Скорее всего, он напоминал узкий мужской галстук и был повязан на голую шею. Зато проявились глаза – изумрудные, с каким-то нездоровым блеском. «Это от вина, наверное! Удивительные глаза!» – отметила про себя Ирка, впервые рассмотрев их цвет. Она не стала спрашивать у Натальи про родителей, но отметила, что у них в семье всё по-другому. Ещё до прошлого года она жила со своими «стариками» под одной крышей, и ей было комфортно и радостно. По вечерам она любила прижаться к отцу, сидя на диване, поболтать с мамой перед сном, когда та заходила в её комнату пожелать спокойной ночи. Даже смотреть с ними сериалы тоже любила. Родители только прошлым летом перебрались на дачу, чтобы жить на пенсии в тишине, подальше от городского шума и суеты, и Ирке их очень не хватало.
– Мне всё время хотелось есть, – продолжала Наталья. – Поэтому я тогда много готовила, сама же всё это и съедала, пока муж был на службе. С каждым днём мой живот, который жил своей собственной жизнью, становился всё необъятнее. Я и не заметила, как мой лейтенант вообще перестал меня обнимать, как поздно приходил домой и часто был нетрезвым. Ночных дежурств у него стало больше, которым я, если честно сказать, была рада: он был невыносимым пьяный. Своими бесконечными разборками он просто выносил мне мозг. Я заводилась с пол оборота. Начались скандалы: сначала тихие, потом всё громче и громче. Ему не раз выговаривали за это, но пить он не перестал. А мне по-прежнему хотелось есть и спать. Что я, в общем-то, и делала, когда его не было.
Потом родила сына. Я не просто стала хорошей матерью, как хотела, я стала ненормальной матерью. Всё внимание уделяла только ребёнку. Я практически не выпускала его из рук, боясь потерять. На кухню перестала заходить вообще. И однажды муж, явившись рано утром с якобы ночной смены в сильном подпитии и не найдя в холодильнике ничего съестного, поднял на меня руку. Не поверишь, но я, как была в халате и тапочках, схватила сына и выпрыгнула через окно, разорвав в клочья занавески, которые только недавно с такой любовью выбирала для семейного гнёздышка.
Наталья прервала рассказ, плеснула вина в бокал и осушила его без тоста, видимо, поминая свою прошлую жизнь. Ирка отвела взгляд, ковыряясь вилкой в остывшем «горячем». Она не хотела мешать этим горьким воспоминаниям. Наталья закурила, жадно затягиваясь и пытаясь унять волнение, которое выдавали трясущиеся руки. Кабинка наполнилась дымом с каким-то ароматизатором. «Дым сигарет с ментолом…» Ирке почему-то вспомнились слова этой давно забытой песни из детства. Она и не догадывалась