Общажный конфуз, или Зубрилка не чета дракону. Ева Финова
нашими спинами раздался легкий звенящий хруст. И действительно, чары разрушились!
– Спасибо! – Рио потрепал меня по плечу, в то время как остальные участники из ЧСВ ринулись в глухой темный коридор до кабинок уток.
Из-за приоткрытой двери донесся громкий галдеж. Я невольно испугалась, что нас услышат. Действовала инстинктивно. В считанные мгновения сплела заклинание тишины и, приложив руки к деревянной стене небольшого домика, применила его контурно, чтобы никто не заподозрил неладное.
Вот только я еще не знала, что именно это заклинание позволит начальнику дерби причислить меня к соучастникам произошедшего. Тогда я лишь испытывала необъяснимую радость, разделенную вместе с Рио и его друзьями. Правда, недолгую, но такую волнительную!
Когда они закончили, то Фиван, по моей указке, вернул песочные часы на место, в кабинку начальника дерби. И, неуклюже поблагодарив, вся четверка быстро скрылась в толпе.
Тогда-то я и отправилась докладывать начальству о разрушенном заклинании и об открывшемся домике с кабинками уток, участниц забегов, будто была к этому не причастна.
Ох… Сколько же ругательств пришлось вытерпеть нам всем…
Лично мне не впервой. Братья мои – мастаки на прозвища, поэтому обзывательства вроде: «несносный идиот» и «непроходимый тупица» – показались приятными комплиментами.
Я не расстроилась.
Было бы из-за чего. Главное, Вадир Ортикус Хамсвелл, он же – начальник дерби, ничего не заподозрил. Вроде бы. Если не считать его злобный алчный прищур, с которым он осматривал испачканные песочные часы, опрокинутые на бок.
Прошлый опыт – держать лицо невозмутимым при любых обстоятельствах, мне сейчас очень даже пригодился. Не зря же моим воспитанием помимо, собственно, родителей, занимались еще пятеро братьев? А если точнее, то четверо. Самый старший из нас – Лари, в этом не участвовал. Когда я родилась, он уже работал и жил на мельнице. И, сколько себя помню, лишь изредка приходил домой, пополнить съестные запасы, умять мамину выпечку за чашечкой чая с расспросами. А заодно приносил целый мешок муки, чтобы, так сказать, внести посильную лепту в пропитание нашего многочисленного семейства.
Начальник какое-то время еще поворчал, проверил уток и вышел наружу злой, как черт, но ругаться больше не стал. И на меня, что радовало, не смотрел.
А еще через пять минут, после громкого хлопка и под громкие улюлюканья толпы, дерби все-таки состоялось. Выиграл пятый номер. Кто-то громко возликовал, не разобрала в общем гомоне и гвалте, поднявшемся тот же миг, когда народ ринулся забирать выигрыши.
Еще через час меня наконец отпустили, не сказав и слова благодарности. Да мне и не нужно. Я не заслужила. И, наверное, Вадир это почувствовал, но поймать меня на лжи не сумел. Правда, как можно поймать на лжи молчаливого человека? Ответ прост – никак.
И поэтому, когда я возвращалась обратно в общежитие после плотного обеда в столовой университета, сильно удивилась вызову к директору, самому настоящему потомку основателя ДУМО, внуку Малтиса Острокрылого.