Сказочники или Мир в капельке росы. Марина Рюмина
ветер поет, то камень думает. Теперь вот жаба плачет. Брызги из озера в глаз ей угодили, вот и все слезы. Ты бы Марью попросил тебе ирный корень позаваривать, а то свихнешься совсем.
– Эх, Янка, Янка! Сколько с тобой не говорю, а все без толку. Мира в тебе нет, суета одна, – покачал он головой.
– Лесь, Янка, хватит ругаться, – прервал их перепалку низкий женский голос, – идите сюда, смотрите, кого к нам Веснушка привела!
– Кто ты? – спрашивала крутобёдрая пышногрудая женщина ничем не приметную девушку, подводя ее к костру.
– Фанька я, князей Никольских девка. Из поместья в деревню к матери иду. Отпустите меня, у меня брат болен, – со слезами в голосе залепетала гостья.
– Да мы, милая девушка, вреда тебе не причиним, – заверила ее женщина, – Нам бы узнать только, далеко ли до поместья. Что за люди князья Никольские, и любят ли они театр.
– Мы артисты, ездим по стране, спектакли да сказки показываем. Этим и живем, – пояснил Петрико.
– Правда! – обрадовалась Фанька, – так вы люди, значит, христиане?
– Ну, конечно, я тебе об этом все время и толкую, – сказала рыжая курносая девчонка и в доказательство достала свой нательный крестик, – вот, смотри.
– Родненькие вы мои, – всхлипнула девушка, – а я-то, дура, ведь думала, что это нечисть лесная меня к озеру манит, душу погубить хочет. Об озере этом, почитай, уже второй год дурная слава идет. С тех самых пор, как Марфа – хуторянка в нем утопла.
– Марфа, говоришь? – оживился Олесь.
– Ну да. Она, сказывают, колдовством промышляла и в полночь на кладбище с хутора шла, да в озере искупаться решила. Вот бабкин гребень волшебный в воду и обронила. А ей, ведьме, без гребня нельзя – колдовства не получится, – рассказывала девка, – она и нырнула его искать, да застряла под корягою. Муж ее утром там и нашел, да один не смог вытащить. Тетка Марфа дородная была, а Никифор – мужичонка хлипенький. Вот он в деревню за подмогой и прибежал. Да только когда народ у озера собрался – тела там уже не было. Но с тех пор многие Марфу у озера видели. Все, говорят, просит гребень ее из-под коряги вытащить. А случалось, что и пропадал кто из деревенских – сгинет человек, и нет его. По этой дороге поодиночке народ уж и ходить бросил.
– А ты что же, нечисти не боишься? – спросил ее бурнастый парень, аккуратно подкладывавшийветки в костер.
– Как не бояться! – откликнулась гостья, – Я как к озеру подходить стала, так «Богородицу» в голос читала, а зубы так и клацали.
– Так как же ты на такое путешествие отважилась? Или другой дороги в деревню нет? – удивилась Марья.
– Есть дорога, да на две версты длиннее. А у меня сейчас брат третий день в жару мечется, – тут Фанька носом захлюпала и говорить совсем нескладно стала, – Я всю ночь с мамкой брата выхаживала… А княжна Наталья… Голубей она разводит… А я кормила их, да клетку одну не закрыла, видно. Уж больно спать хотелось… Он и выпрыгнул. А теперь меня после обеда выпорют… А Кузьма – мужик здоровый… Я потом дня два встать не смогу. А мамка ждать будет… Мы с ней за братом по