От истоков своих. Книга 1. Мила Михайловна Стояновская
да бруснику. Собирали её в большие берестяные короба.
За пышной осенью, с её царскими одеждами золотых и пурпурных расцветок, наступала уже беспросветная хижа. Поля и леса обнажались, затягивались промозглой хмарью.
Ваня помогал батюшке во всех делах по хозяйству, скучая по Фирьке.
В селе была организована школа, в которую ходил Порфишка, а Ваню батюшка в школу не пускал:
– Энта грамота нам ни к чаму, баловство одно. Без её деды и отцы наши справно жили и мы сдюжим, како ни то, – говаривал он.
У Фирькиного отца было на этот счёт своё суждение:
– Учись, Порфирий, – наставлял он сына, – грамотным быть оно завсегда пользительно. Можа, в церкву служкой возмуть коды, али писарем в сельский приход. Важнейший человек! – поднимал он вверх свой указательный заскорузлый палец, – Разуметь должон!
И Порфирий учился, старательно и с удовольствием. Учёба давалась ему легко и почти всё, о чём узнавал в школе, рассказывал он другу своему Ваньке при редких встречах.
После слякотной поры с нудными, холодными дождями, сырыми ветрами, и зябкими, тёмными вечерами поздней осени, наконец, приходила белоснежная красавица зима. И жизнь в селе опять оживала: избы смотрели весело своими подслеповатыми оконцами на белый свет. Из труб вверх поднимались голубые дымки, завиваясь в морозном воздухе колечками. Снег ложился парчовым белым одеялом на плетни и крыши. Он закрывал дорожную грязь, крепко скованную морозом. А потом и река покрывалась толстым, синим льдом – приволье для ребятни! Каталась детвора с крутого берега Янгельки на деревянных салазках, скользя далеко по льду. Строили дети снежные крепости и лепили баб из снега. А уж катание на лошадях, запряжённых в сани, вот где лучшее удовольствие! Ванька и Фирька вместе ставили силки на зайцев и глухарей, бегая в заснеженный лес, ловко управляясь со снегоступами.
Случались зимой и кулачные бои. На выбранном чистом пространстве, чаще на льду реки, особливо на масленицу или другие праздники, сходились две улицы в отчаянной драке. Стенка на стенку вставали поединщики, иногда с палками и дубинками. В тех боях и правила свои были: не бить лежачего, не хватать за одёжу, не ставить подножек.
Начинали бой мальчишки, мяли друг другу бока до исступления. Кулаками били в лицо, стараясь разбить супротивника в кровь. Через некоторое время бой продолжали отроки, ужесточая удары и руками и ногами. Белый снег и голубой лёд окроплялись тогда кровью побитых. А уж после дрались мужики, скинув полушубки, армяки и шапки, оставив только мокрые, покрытые коркой льда рукавицы. Тут уже снег сплошь окрашивался кровью. Зрелище было ужасным и захватывающим, настоящее побоище, которое нередко заканчивалось убийствами.
Однажды, в такой зимней драке, Ване крепко досталось. Из разбитого носа и раны на голове хлынула кровь на снег под ногами. Ваня от неожиданности и боли закрылся руками. А Кузяха – поединщик его, с громкими криками бросился вперёд в надежде свалить противника. И в это время, не весть