Пробуждение Тьмы. Риган Хэйс
в самом конце полосы:
«В лесах графства Стаффордшир обнаружен труп семнадцатилетней Элизы Брекстон, пропавшей неделю назад. В ходе вскрытия было установлено, что причиной смерти стал перелом шейных позвонков. Иных следов насилия или сопротивления обнаружено не было. Широкой общественности уже известен ряд похожих инцидентов, произошедших тремя и пятью годами ранее в графстве Йоркшир, близ болот Илкли-Мур, а также в графстве Норфолк, на окраине парка Тетфорд, соответственно. Почерк преступлений идентичен и прослеживается четко: у всех найденных жертв сломаны шеи, а возраст убитых варьируется от семнадцати до двадцати лет. Однако версия о серийном убийце уточняется следствием».
Регина последний раз всмотрелась в фотографию убитой, на чьем лице навечно застыла беззаботная улыбка, и сложила газету пополам. Могла ли Регина быть на ее месте и улыбаться сквозь разводы типографской краски? Безусловно, могла. Огорчился бы читатель, глядя на ее предсмертную фотографию за завтраком с чашкой крепкого кофе? Едва ли кто-то вообще обращал внимание на подобные объявления и новостные сводки, если только они не полнились кровавыми подробностями. В тени рутины бесконечных дел, праздности и суеты совершались разного рода гнусности, но многие предпочитали закрывать на них глаза. Если бы на месте погибшей оказалась Регина, вряд ли бы о ней вспомнили на следующий день. Новый инфоповод затмил бы ее гибель, и имя Регины пропало бы в анналах быстротечной истории. Еще одна из тысячи, ничего особенного.
Мерзопакостная погода добавляла Регине мрачных мыслей: еще до дождя воздух на улице наэлектризовался так, что пальцы потрескивали, касаясь предметов вокруг. Сердце необъяснимо полнилось тревогой и странными предчувствиями, а завывания ветра за дверью пробуждали ото сна армию мурашек на коже.
Взгляд Регины упал на полки: баночки плотными рядами тянулись от одного конца стеллажа до другого и ждали своих покупателей. Они таинственно поблескивали в тусклом свете «Лавки»; этикетки, повязанные тонкой бечевкой, легонько подрагивали на сквозняке, что тянулся от двери. Магазин Регина с матерью держали на двоих уже много лет – тот кочевал с ними из города в город, как верный пес за своим хозяином. Мать Регины, Гвендолин, варила причудливые бальзамы, настойки и зелья, как она их сама называла, способные изменить жизнь человека к лучшему. Регина всегда считала это не более чем рекламным ходом, который, кстати, отлично работал: баночки и пузырьки с забавными этикетками «От хворей» и «От несчастной любви» разбирали сразу же, как те появлялись на полках.
Гвендолин была настоящим мастером в приготовлении снадобий для «Лавки». Регина помнила, как еще ребенком помогала матери варить пахучие смеси: тимьян и ромашка – от головной боли, дудник и ягоды можжевельника – для защиты от темных сил. Регина никогда всерьез не задумывалась, от каких темных сил должны были защищать снадобья, и считала все это баловством, в духе викканских зеленых ведьм. Но сам процесс создания бальзамов и настоек Регине нравился, успокаивал и дарил надежду. С самого утра они с мамой могли