Птицы в небе. Татьяна Тихонова
закрыла глаза.
Ей идти некуда. Мохов будет искать Игнатьева. И её. Ведь парень придёт в себя и всё вспомнит, и будет опасен для хозяина ночлежки, а она пропала, когда он исчез. Мохов сразу поймёт, что это она помогла…
Игнатьев очнулся оттого, что сильно замёрз. На горизонте еле заметной полосой обозначился рассвет. Саша свернулась калачиком и спала тут же, рядом. Игнатьев некоторое время смотрел на неё, с трудом вспоминая вчерашнее. И вздрогнул, уставившись в почерневшие доски навеса над собой. Дирижабль… Боль в голове проснулась и заворочалась. Поморщившись, Игнатьев приподнялся на локте, пытаясь взглядом охватить весь бок сгоревшего дирижабля, но ещё слишком темно. И холод… Холод собачий. Дрожь набегами сотрясала тело.
Игнатьев откинулся назад и покосился на девушку. В предрассветных сумерках еле угадывались черты лица. Сжавшаяся от холода под мокрым, грубого сукна, пальто она казалась маленькой, щуплой. Как она сюда дотащила его, его, который почти на голову выше? Замёрзнет ведь. Потянувшись к ней, Игнатьев чертыхнулся – от головы по спине жаром разлилась боль, поплыло перед глазами. Однако, всё же, перебравшись к Саше ближе, обхватил её рукой. Девушка зашевелилась, но не проснулась. Прижав к себе, шепча ей на ухо «так теплее будет, спи», Игнатьев затих.
И нахмурился вдруг.
Вспомнил, что негоциант должен появиться в городе через месяц с обещанным паровым двигателем, а у него нет даже крыши над головой. «Уцелел ли подвал, где все?.. – Игнатьев быстро отбросил эту мысль, об этом не хотелось даже думать. – Не дай бог».
Холодно. Но доски за спиной ещё тлели, от них шёл пар.
– Ещё немного поспим, – шепнул он.
И мрачно уставившись в светлеющее на горизонте небо, с хрустом зевнул. Через пару мгновений Игнатьев спал, обхватив уткнувшуюся ему в грудь Сашу.
2. Непрошеные гости
Утро принесло ветер со снегом. Мокрые хлопья летели, густо устилая землю. Город еле виднелся в белой плотной пелене. Хлопали на ветру обрывки купола. Кострище остыло.
Саша проснулась от холода. Ледяной ветер задувал в их убежище. Лежать больше не было сил, но и шевелиться в застывающей одежде не хотелось. Открыв, наконец, глаза, и увидев прямо перед собой лицо спавшего парня, она отшатнулась. Игнатьев застонал, скривился. И Саша притихла, испугавшись, что причиняет боль.
Игнатьев проговорил, не открывая глаз:
– Не бойся, – и улыбнулся, – рука затекла.
– А чего мне бояться? – пробормотала она, пытаясь унять дрожь.
– Хватит лежать! – вдруг проговорил Игнатьев, по-прежнему не открывая глаза, но уже через мгновение они, светлые и насмешливые, уставились на неё. – Холод собачий! – парень неожиданно принялся её тормошить. – Саша, скажи же мне, что хватит лежать!
Стал тяжело подниматься.
– Разве ты сможешь встать? И куда босиком? – практично покачала головой Саша, кутаясь в застывшие рукава. – Сапоги с тебя, парень, вчера сняли. И твоё