Город счастливых роботов (сборник). Олег Дивов
с веселящим газом и распылил его в цехах. Вот вам и хиханьки-хаханьки. Это диверсия. Ведется расследование.
Служба безопасности, оказавшись внезапно крайней, встала на дыбы, да поздно: доклад о чрезвычайном происшествии уже летел в Америку со скоростью хорошо раскочегаренного электрона. Шеф охраны ворвался в кабинет директора, едва не сломав дверь, и бушевал там целую минуту, вплоть до резкого понижения в должности, отчего так же резко притих.
И весь завод притих, выжидая – а что дальше?
Дальше был локальный Страшный Суд. Штаб-квартира переиграла дирекцию всухую. Она на полном серьезе наказала всех за утерю бдительности, в результате чего случилась диверсия. Пиндосы утерлись, покаялись и вздохнули с облегчением. И тут им прилетело вторично, уже насмерть: за хитрозадость, то есть, простите, обман руководства и ошибки в работе со стаффом. Вдули им такого веселящего газу, что полетели клочки по закоулочкам. Показали, через какое место достают шляпу из кролика.
Неделей позже добрая половина дрессированных пиндосов из команды Пападакиса собрала чемоданы и свалила из города. Якобы на повышение квалификации. Больше их на заводе не видели. Пиар-служба загремела в полном составе, прямо вдребезги: своих отозвали, русских выгнали. Неожиданно легко отделался, всего-то лишением бонусов, кадровик, хотя он вроде идеально подходил на роль злодея – набрал, понимаешь, сатириков и юмористов! Но это надо знать местный колорит: у нас кто попало завкадрами не становится. Бывших заведующих кадрами не бывает, если вы понимаете, о чем я. Штаб-квартира понимала это на пять с плюсом… Шефа охраны восстановить в должности и не подумали: он потерял лицо в кризисной ситуации. А еще какая-то падла настучала на офис-менеджера – припомнила высказывание про «наш ответ на идиотизм», – и его попросили уйти по-хорошему.
Сам мистер Джозеф Пападакис усидел в своем кресле чудом. Видимо, на тот момент в резерве штаб-квартиры не было второго такого эталонного пиндоса, чтобы назначить его директором российского завода.
Говорят, Пападакис именно тогда с горя закурил, после чего швырнул пепельницей в Васю-Профсоюза, но это дело темное, свидетелей не было, а в Васю хоть дерьмом кидайся, следов не останется, он ведь Профсоюз.
Народ обиделся за офис-менеджера и перекрестил Пападакиса во Впопудакиса. Адаптировал, так сказать, к местному колориту. Естественно, стукнули. Впопудакис отозвался на этот мирный, в общем-то, креативчик такой фигней, за которую Дональд его просто убил бы. Теперь каждый сотрудник подписывал Кодекс еженедельно. Спасибо, экзамен не сдавал. Хотя могли и спросить внезапно. И наказать, если запамятовал.
И это было только начало.
Когда мы с Кеном встали к конвейеру, там с Кодексом уже смирились, все-таки второй год пошел. Терпели его как необходимое зло, которым начальники прессуют народ, дабы русским жизнь медом не казалась – вроде закона об оскорблении всякой сволочи. Нашлись даже умники, что говорили, будто Кодекс держит заводчан то ли в узде, то ли в тонусе, а без него бы мы совсем распоясались. Вот