Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина. Коллектив авторов
петуха на «как же так», я смутился, но никто вроде не заметил.
– Ну понятно, зачем ему теперь? ― вздохнул Микаэль. ― Если любой чих и пук ― прямая дорога к микромутациям… Со сломанным-то позвоночником Ядро его изжарит на раз-два-три, это и без гемки ясно. Чего зря кровь отворять…
И мы все чуть вздрогнули от совпавшего с этими словами привычного укола в плечо ― гемосталь взял каплю крови, как делал это каждые четыре часа всю нашу жизнь, машинка выпарила, нарастила микронный слой на генетический ключ, растущий вместе с нами. В конце Лета, прежде чем запереться в корабле и начать Зиму, мы проведем мод’обрах ― активируем Ядро, управление которым замкнуто на мертвого капитана Томилина, и попытаемся к нему подключиться.
Наверное, мне стоит говорить «они», а не «мы», потому что в каждую такую попытку Ядро сжигает не только весь оставшийся заряд батарей, но и одного из нас, клонов Томилина. Иногда двоих, если кто вторым сам вызовется и по возрасту подходит. Мой старший брат Броган четыре года назад пытался стать третьим, что было с его стороны безумной смелостью ― лезть в Ядро после того, как оно только что изжарило мозги двум подряд таким, как ты. Но ему тогда мапа не дал ― до сих пор помню, как он рычал, в него вцепившись, будто сквозь отстраненную маску прорвалось древнее, бешеное отчаяние волчицы, у которой щенка убивать собрались.
– Ну Женя, ну успокойся, ― говорил мапе Фокин, держа за плечи. ― Ну уколи себе что-нибудь, ты же сама врач-биолог. Солнышко мое хорошее, ну ты же знаешь, зачем мы это делаем… А ну успокойся, сказал! Есть же гемосталь ― хоть какая-то отбраковка, чтоб совсем зря пацанов не губить… Броган, хочешь прямо сейчас, пока Ядро горячее, генетический ключ проверим, ну? «Как закалялась гемосталь»?
Броган тогда посмотрел на мапу, бледного, дрожащего, и головой покачал.
– Нет, ― сказал, ― спасибо, Сергей Васильевич. Я уж дождусь, когда моя очередь придет. Если гемка сейчас покраснеет, это ему… нам отравит оставшееся время вместе. Пусть уж будет… ну, надежда.
– На хрен такую надежду, ― сказал мапа, резко дернув головой. ― Надежду, в которой мы жжем своих детей, как спички. И они гаснут, гаснут…
– Женя… ― начал опять Фокин твердо и с нажимом, но тут же лицо его дрогнуло, исказилось, горло перехватило. ― Мы жжем спички… потому что нам нужно выжить. Если не добудем огня, то мы все, все замерзнем… Иди, Броган, домой. Мод’обрах закончен. Впереди Зима.
В тот последний год с Броганом мапа был очень молчаливым и мало улыбался. Зимой, в корабле, работы немного ― проверки систем, уборки, то, что раньше называлось «драить палубу». Мапа дежурил по медблоку три дня в неделю, а вечерами дома мы играли в настольные игры, болтали. Мапа нам много рассказывал о Земле, о том, как в поясе Койпера были открыты пространственные тоннели ― «уши Господа», через них можно было проходить в другие части Вселенной, не используя околосветовых скоростей, которых живая материя не выдерживает.
– Экспансия за пределы Солнечной системы вдруг стала возможной. Я записался