Капкан для жениха. Елена Малиновская
ковырялась в тарелке, пока не превратила свою порцию в настоящую размазню, правда, к вину прикладывалась часто, поэтому Фрею, сидящему рядом, пришлось на правах представителя сильного пола несколько раз ей подливать, тогда как сам он цедил все еще первый бокал.
Я, в свою очередь, к алкоголю почти не притронулась. Что скрывать очевидное, я с огромной опаской относилась к возможности напиться в столь странном и зловещем месте.
Наконец после великолепного десерта в виде вишневого пирога Миколика встала и смерила всех нас изучающим взором.
– Если вы не против, то я провожу вас, – проговорила она, нервно комкая салфетку, прежде лежавшую на ее коленях. – Что вы решили изучить в первую очередь?
– Кабинет вашего мужа, – ответил Морган, поспешно вставая вслед за ней.
Миколика склонила голову, показывая, что услышала его. Развернулась и неспешно отправилась прочь.
Нашей компании ничего не оставалось, как поторопиться за ней. Первым шел Морган, затем я, замыкал своеобразное шествие Фрей, несущий под мышкой Мышку. Хм-м… Несколько чудно прозвучало, ну да ладно. Ульрика тоже сопровождала нас, но я ее не видела. По каким-то причинам фея предпочла стать невидимой.
Подъем на второй этаж не занял у нас много времени. По дороге я заглядывала во все открытые двери, не в силах совладать со своим любопытством. Но везде видела одну и ту же картину: мебель, накрытая от пыли белыми тряпичными чехлами, тусклый свет магических шаров, плавающих под потолком, и тишина. Казалось, будто дом вымер. Наши шаги звучали слишком громко и нагло в этом царстве вечного спокойствия. И внезапно я осознала, что стараюсь идти на цыпочках, лишь бы создавать как можно меньше шума.
Наконец Миколика остановилась около очередной ничем не примечательной двери. Потянулась к связке ключей, которая висела на ее поясе.
– Если вы не против, то я бы осталась в коридоре, – сдавленным голосом проговорила она. – Виллоби… Мне больно видеть его в таком состоянии. Я одновременно и ненавижу его, и жалею. Сама не понимаю, какие чувства я к нему испытываю. Иногда я думаю, что была бы счастлива, если бы он действительно умер. Но потом вспоминаю наши разговоры, наши ночи… Нет, пожалуй, я была бы рада, если бы он остался жить. Но я при этом находилась бы как можно дальше от него.
Если честно, я мало что поняла из сбивчивого объяснения арахнии. Что это значит? Она или любит мужа, или ненавидит. Третьего, по-моему, не дано.
«Ох, какая же ты еще все-таки маленькая и глупенькая», – тяжело вздохнул Эдриан.
Я немедленно оскорбилась. Это я-то маленькая и глупенькая? Кто бы говорил! Еще от Моргана я бы приняла это как аргумент, но Эдриан, помнится, сам погиб в весьма юном возрасте и будучи при этом девственником!
«Телесный опыт – ничто по сравнению с духовным!» – очень высокопарно и очень непонятно выразился Эдриан и замолчал. Наверное, обиделся на мое в высшей степени справедливое замечание.
Но я не обратила на это особого внимания, занятая совсем иным.