Высокий глерд. Гай Юлий Орловский

      – У нас не выгоняют, – ответил я. – Напротив, больше денег дают! Чтобы не. Такое общество.

      – Тогда что?

      Я сказал с небрежностью:

      – Я же не знал, что вы у меня окажетесь… гостьей, на сегодня велел прибыть рабочим. Сменят дом, приведут в порядок участок… Все по мелочи, все по мелочи. Не волнуйтесь, у нас это занимает не столетия, и даже не годы.

      – А сколько?

      – К вечеру успеют, – сообщил я.

      Он вскинула брови.

      – Тогда пусть при нас…

      Я прервал:

      – Нет, будут как бы даже ломать стены. Почти. А может, как-то иначе, не царское это дело – влезать в такие мелочи!

      Она посмотрела несколько странно, но ничего не сказала, только после паузы промолвила:

      – Я готова.

      – Великолепно, – сказал я с великим облегчением. – Женщина бы собиралась целый день… Как хорошо, что вы не она самая, ваше величество! И ног у вас точно нет. Позвольте распахнуть перед вами двери?

      Она промолчала, будто знает, двери в моем мире распахиваются перед своими сами.

      – Тираннозаврик! – крикнул я. – Морденок, ко мне!

      Ящеренок перестал печально заглядывать в свою пустую мисочку, ринулся, стуча коготками, ко мне и в мгновение ока взобрался по штанине, где я его подхватил на ручки.

      Королева смотрела на страшноватое чудовище, хоть и карликовое, с женской брезгливостью, что и понятно, если уж они не любят почему-то таких милых теплых и мягких существ, как мышки.

      – Ты и эту тварь берешь с собой?

      – Это не тварь, – сообщил я. – Это бывший царь природы… в каком-то меловом или триасовом периоде. Или в эре. Что это такое, не знаю, но слышал, мы все теперь наслышаны и навидены.

      – Имя, – заметила она, – у него странное.

      – Это не имя, – объяснил я. – Имя еще не придумал. Тираннозавр – его королевская порода! Потом отрастут крылья, и будет тираннозавр с крыльями, здорово?

      Она поморщилась.

      – Однажды сожжет тебе дом. А то и тебя вместе с ним. И улетит.

      – Не улетит, – сказал я с неуверенностью, – а улетит… У нас все имеют право на самовыражение, достойную жизнь, избирать и быть избранным. Скоро и дельфины его получат, только вот еще не придумали, как урны для бюллетеней им таскать на морское дно, потому у нас президент еще не дельфин, у них же большинство, а всяк своего толкает…

      Она вышла из дома по-королевски замедленно и величественно, что вообще-то правильно: успевает все увидеть, оценить и принять решение.

      Глядя на нее, и я замедлил свой простонародный шаг и сошел с крыльца медленно и печально.