Дети Афродиты. Вера Колочкова
Ну какой, говори?
– Такой жестокой. Такой непримиримой. Такой однозначной, как инфузория-туфелька.
– Как кто?! Что-то я совсем не понимаю тебя, Иван. Это ты что, меня сейчас оскорбить пытался? Ты – меня?!
Задохнувшись от злости, Ольга глядела на Ивана во все глаза. И даже не сразу услышала, что он говорит ей торопливо. Только последние фразы дошли до сознания, вызвав еще более сильную злость.
– …Надо уметь прощать, Оль. И не обижайся на инфузорию-туфельку, ты же понимаешь, что я имел в виду. То есть не то, что ты в принципе однозначная… Просто, понимаешь, в природе есть еще и другие цвета, кроме черного и белого! И в отношениях между мужчиной и женщиной тоже много расцветок присутствует!
– Да-а-а? Правда? И что это за расцветки? Это ты сейчас про «понять-простить» мне толкуешь, что ли? Или будешь учить, какой мне надо женщиной быть? То есть мягкой и мудрой женушкой, да? На которую наплевать можно, она все схавает под соусом женской мудрости, да? Ненавижу, ненавижу эту пресловутую женскую мудрость, слышишь? Нет такого понятия – женская мудрость! Есть страх женского одиночества, а женской мудрости – нет! Эту подушку безопасности придумали себе трусливые бабы, а я никогда и ничего не боялась, понял? Мудрость – это не про меня, Вань!
– Да понял, понял. Уж кому, как не мне, тебя понимать…
– А если понял – отвали. Не теряй времени, ищи себе другую женщину. Чтоб с большой мудростью во всех местах была. Кстати, надо бы нам развод оформить. У меня завтра вторая половина дня свободна, может, добежим до загса? Я уже узнавала, в загсе без проблем разведут, у нас дочь совершеннолетняя. Ты как, сможешь после обеда с работы слинять?
– А что за спешка, не понимаю? Давай хотя бы дождемся, когда Полька родит…
– А она все равно родит, хоть с нашим разводом, хоть без него. Какая разница-то?
– Ну, не знаю… Родители мы ей или кто? Она ж переживать будет. А это стресс, ей нельзя.
– Да какой стресс… Наплевать ей на нас, у нее своя семья есть. И муж – отличный парень, слава богу. С ним ей никакой стресс не страшен.
– Нет, Оль, ты не права. Развод родителей – это всегда стресс, в любом возрасте, при любых собственных обстоятельствах. Нет, нельзя нам сейчас разводиться.
– Ну, это не один ты решаешь. Да и глупо, по-моему, отговорки придумывать. Несерьезно.
– Да, может быть… Да, глупо, наверное. Но я действительно не хочу. Я не хочу с тобой разводиться. Почему ты мне не веришь, Оль? Я люблю тебя. Я очень люблю тебя и не хочу никакого развода. Слышишь? Люблю!
– Не ори. Люди оглядываются.
– Да пусть! Все равно люблю!
– А Владу тоже любишь?
– Ну зачем ты… Нет, не люблю я твою Владу…
– Мою?!
– Ну, она же твоя подруга…
– Ой, Иван… Уйди лучше, не доводи меня до истерики. Уйди! Иначе я вообще… Не знаю, что с тобой сделаю. Никогда тебе этого не прощу, никогда. Уйди, слышишь? Ну, пожалуйста.
Видимо, это «пожалуйста» прозвучало слишком горестной безнадегой – Иван сдался, замедлил шаг. А она, наоборот, рванула вперед почти бегом. Подальше от него, подальше. Потому что слишком больно – даже рядом идти