Черный монастырь. Книга третья: Аустраберта. Микаэл Ханьян

      С моего последнего письма прошел почти год. Я несколько раз собирался написать Вам, но каждый раз сталкивался с каким-нибудь препятствием. Теперь же я чувствую, что просто обязан отправить Вам короткое письмо, дабы Вы не подумали, что я забыл о Вас.

      Описанное Вами видение удивительно. Мне кажется, что Вы увидели будущее или прошлое – в каком именно направлении и как далеко проникло Ваше духовное зрение, сказать трудно. Мне представляется важным то, что Вы не ощущали страха. Я верю, что страх насылают на нас темные силы, а посему, следуя тому же разумению, я прихожу к выводу, что отсутствие страха говорит о прикосновении благотворного духа. Возможно также, что Вам был послан некий знак.

      …Приближается зима, льют бесконечные дожди, а редкими звездными ночами трава покрывается инеем. Кажется, что природа созвучна состоянию моей души, замершей в ожидании зимней бури. Быть может, такое сравнение покажется Вам надуманным и излишне эмоциональным, но я не хочу кривить душой. Если Вы пишете о поясе тишины, то я живу в атмосфере безмолвия. Вокруг меня – пустое пространство; пустует даже соседнее место за общим столом. Меня обвиняют во многих грехах, и прежде всего – в гордыне, которая якобы не позволяет мне принять своих братьев такими, какие они есть. Да, я не могу смириться с человеческими пороками в святом месте. Бенедикт завещал нам свой Устав, и, надевая черную рясу, мы должны поклясться в верности его заповедям. Наш настоятель Ажиль – человек святой, но он уже в преклонном возрасте, и душа его жаждет покоя. Я не смею обременять его своими жалобами, хотя он и сам всё видит, всё понимает. Ему горько и больно доживать свой век в атмосфере разлада. Будь он мирским начальником, ему было бы проще: видя неподчинение, он мог бы строго наказать виновных, дабы не допустить распространения смуты. Но здесь, в Божьей обители, мы не можем – не должны – пользоваться теми же средствами, что миряне. Вот и получается, что применять силу негоже, а без нее ничего не изменить. В любом случае, это мой крест, и я буду нести его.

      Да хранит Вас Господь!

      Филиберт