Укрощение рыжего чудовища. Дарья Волкова
кровати. – Ты чего? Ты куда собралась?
– Домой.
– Зачем домой? – Он сел ровнее. – Еще только первый период закончился. Только-только разогрелись, размялись. Сейчас повторим.
Охренеть как размялись.
– Мне завтра рано на работу, – ответила Варя, протискивая руки в рукава платья. Чёрт, задом наперёд! – У меня проверка завтра, дел куча. Надо выспаться.
– Завтра суббота.
– У меня бывают рабочие субботы. – Чёрт с ними, с чулками. Останутся Тихому на память!
– Варя, что не так? – Тихон откинул простыню, собираясь встать.
– Всё так. Всё отлично. Классно потрахались, – Варя наклонилась и невесомо коснулась его скулы губами. Молодец, собралась! – Не провожай, поймаю такси.
Дверь грохнула диссонансом лёгкому поцелую. Тин откинулся на спинку кровати. Что же ты такая сложная, рыжуля? Сложная, замороченная, капризная? Но сладкая… прямо очень сладкая. Такая сладкая, что он заснул без обезболивающего, несмотря на снова занывшее на дождь плечо.
Действие шестое
Героиня печёт пирожки. Герой их ест.
Из авторской суфлёрской будки, смущённо: «Не, я понимаю, конечно, что в нормальном театре такого на сцене не показывают, но…» В ответ зрительный зал затихает, перестаёт шелестеть веерами и шуршать фантиками конфет.
Он протянул руку, не отрывая взгляда от ноутбука. Лишь в последний момент посмотрел на экран телефона. И замер.
Он никогда не звонил по этому номеру. И с этого номера ему тоже никогда раньше не звонили. И оказался этот номер в телефонной книге его мобильного после того, как бумажка, на которой номер был записан, перекочевала несколько раз из одной пары брюк в другую. Потом в нагрудный карман рубашки. Потом в джинсы. А потом Тихон сдался и переписал этот номер с маленького кусочка бумаги в клетку, который почти насильно вручила ему мать, в телефон. Раз уж так и не собрался с духом выбросить. И теперь смотрел на цифры и четыре буквы на экране. Отец.
Я помню, что у тебя сегодня день рождения.
Я всё помню.
А телефон всё звонил и звонил. А молодой русоволосый мужчина за рабочим столом, заваленном бумагами, всё смотрел на звонящий телефон и никак не мог решиться. Но потом всё же двинул пальцем по сенсорному экрану. То ли потому, что палец дрожал, то ли по иной причине, но сенсор не сработал. А телефон перестал звонить.
Тихон какое-то время еще смотрел на фаблет в своей руке. Словно гипнотизируя. Чтобы тот снова зазвонил. А потом резко отложил телефон в сторону и уткнулся в монитор. Сам перезванивать не будет. Больно надо.
А на расстоянии примерно в сотню километров, в подмосковной и патриархальной Коломне немолодой седой мужчина смотрел на свою простенькую «нокию». Надо набрать еще раз. Может, не слышал. Может, за рулём. Да мало ли что. Но так и не смог нажать на кнопку вызова.
Трусость – не грех. Но постыдная слабость – для мужчины в особенности. А сейчас Аристарх Тихий именно струсил. Что сказать, если там, на том конце, все-таки возьмут трубку?
Нет, он знал, что сказать. Точно знал.