Подобно тысяче громов. Сергей Кузнецов
глаз с переливающихся Жениных пальцев. Кто бы мог подумать, что в дорогих вещах скрыт такой психоделический потенциал, думает он.
Все остальные сидят. Леня Онтипенко, голубоглазый толстяк, большие очки, золотая оправа. Улыбаясь, слушает Женю. Если бы тела отражали взгляды, как зеркало, он бы встретился глазами с Антоном, заторчавшим от бриллиантового блеска. Впрочем, Онтипенко смотрит не на пальцы, а на плечи, матовые, теплые, пахнущие духами и жарким по́том… Он счастливо улыбается и не сводит с Жени глаз.
Дальше – Женин муж, плотный, коротконогий Роман Григорьев. Единственный из мужчин – в костюме. Сидит неподвижно, полуприкрыв глаза. Кажется, будто дремлет – и только изредка тянется к бутылке, наполняет рюмку и выпивает, чокаясь с Андреем Альперовичем. Альперович, худощавый брюнет, стоит, едва улыбаясь, то и дело барабанит пальцами по столу, смотрит то на Женю, то на Рому, а то – поднимает голову, на секунду встречаясь взглядом с Антоном. На Поручике, Альперовиче и Онтипенко – джинсы и футболки, Сидор – в черных брюках и белой рубашке, Женя в вечернем платье, Роман, как мы уже знаем, в костюме. Если бы здесь был мой брат, думает Антон, он разъяснил бы, что такие джинсы и майки стоят не дешевле вечернего платья или костюма. Жалко, что я в этом ничего не понимаю. Впрочем, почему жалко? Слава богу, я ничего в этом не понимаю, думает он.
Вот такой, значит, расклад. Трое стоят, четверо сидят, и Антон не слышит, о чем они разговаривают. Зато слышит, как Теренс Маккена вещает в наушниках: рейв-культура заново открыла магию звука и пророчит скорое достижение точки омега
Четверо сидят, ах да, кто же четвертый? Конечно, Лера – полная брюнетка, черные ботинки, шерстяные носки, платье, скрывающее необъятную фигуру. Под платьем у нее корсет, крючки на спине, расстегивается удивительно легко, падает на пол, в одну кучу с черным платьем, черными трусами, черными ботинками, которые Лера сразу сняла, войдя в Антонову комнату. Антону кажется: Лерино тело все еще продолжает колыхаться, как сегодня ночью: это, наверное, эффект травы.
Амбиентное техно Колина Ангуса тянет за собой на пыльные тропинки внутреннего космоса. Антон поворачивает колесико громкости – но вместо того, чтобы прибавить звук, случайно сбивает до минимума. Слышен низкий глубокий голос Леры:… а тот ему: «Нет, моя очередь, ты уже за кофе сегодня платил», смех Сидора и Поручика. Роман, почти не поднимая век, пожимает плечами, Леня смеется, поправляя очки и не сводя глаз с Жени, а та едва улыбается. Андрей говорит:
– Смешно, но на самом деле – брехня. Мне такие не попадались.
– Да ну, старик, – вступает Поручик, – ты же мне рассказывал: тебе Круглов «Rolex» подарил. На ровном месте.
– Так это же был не подарок, – отвечает Андрей. – Это было вложение. Инвестиция. Я взял часы и я ему должен. Не надо было брать, к слову.
Антон делает музыку громче. Он чувствует себя ди-джеем: вместо одной из вертушек – живые люди. Можно выключить или сделать чуть тише –